А Буровко прижал палец к губам — молчи.
Денис удивился: откуда этот старый солдат знает, что с ним творится? Невольно оглянулся на товарищей. Слава богу, до него никому не было дела. Не лучше чувствовали и другие — в штыковой бой ходили первый раз.
Ужом подполз Вадим.
— Живой, Дениска?
— Живей не бывает.
— Видел я как ты с немцем схватился. Когда ты упал с ним вместе, я думал он тебя из автомата свалил… Потом смотрю — встаешь.
— Штык не успел выдернуть… А ты как?
— Стрелял, падали… А от моей пули или от чьей другой — не знаю. Многие стреляли.
— Капитошу видел?
— Откуда? Он сзади из минометов палил. Да, брат вот и мы прошли боевое крещение.
— И каково тебе?
— Страшно, Денис. Человек пятнадцать в роте ранено и убито. Васина шибко задело.
— Где он?
— Санитары унесли.
Донеслась команда: «Вперед!» Встали, двинулись цепью. Потом перестроились в колонны.
Начали сгущаться сумерки, когда объявили привал. Подошли кухни с ужином. Но солдаты лежали вповалку на земле и никакие просьбы поваров подходить с котелками не действовали.
Младший лейтенант Козлов, желая расшевелить бойцов своего взвода, подошел, присел на землю рядом с лежавшим на спине Вадимом, доверительно, заговорил:
— Вижу, други, ужином пренебрегаете? А зря. Цель нашего форсированного марша состоит в том, чтобы внезапно выйти к Днепру и сходу, не дав противнику передышки, переправиться на правый берег. Разведка установила, что немцы укрепляются на правом берегу. Сооружают Восточный вал. Так вот нам надо этот вал свалить, пока он еще в зачатке. Не одни мы, все армии нашего Степного фронта наступают в таком же темпе. Так что, товарищи, советую поужинать. Силы сегодня еще понадобятся. После ужина продолжим движение.
— А вот говорят: «Отчего солдат гладок? Поел — да набок», — донесся из темноты голос Карпухина. — Выходит, неправильная пословица, товарищ гвардии младший лейтенант?
— Выходит, товарищ Карпухин. Во всяком случае в условиях наступления…
Бойцы оживились, начали подниматься, загремели котелками, потянулись к кухням.
Во время ужина Чулков заметил, что в ворота риги, одиноко стоявшей в поле, как в зев, въезжали новенькие полуторки с грузом, покрытым брезентом. Денис насчитал семь автомашин.
А к автомобилям Чулков питал давнюю страсть и дома, и особенно в училище поднаторел в изучении и вождении машины. Может быть, и не очень хорошо и, конечно, далеко не профессионально, а все же водить именно полуторку научился. Правда, во дворе училища деревянный заборчик основательно пострадал от его «искусства» справляться с рулем. Водитель, уступивший натиску Дениса, в сердцах дал ему подзатыльник, чем не обидел, а рассмешил Чулкова:
— Как малое дитя учишь, — без злости, скорее извиняясь сказал Денис. — Стукни еще раз, потому как за дело… — и покорно подставил затылок.
— Вот черт упрямый! — рассмеялся шофер. — На тебя даже злиться нет охоты, хотя леща бы надо врезать… Бегом за лопатой, скорей поправь заборчик, пока старшина не заметил, а то всыпет обоим по пятое число».
Грех свой Денис тогда исправил быстро, хотя старшина подозрительно потом осматривал и заборчик, и особенно полуторку, ухмылялся и бормотал что-то себе под нос, но все-таки ничего не сказал.
Теперь вот вспыхнула в нем прежняя страсть. Денис почувствовал неодолимое желание побыть рядом с новенькими автомашинами, может, и посидеть за рулем, если разрешат. Даже усталость куда-то исчезла, будто и в штыковой не участвовал. Решил: «Схожу».
— Я на минутку, товарищ гвардии младший лейтенант. Разрешите? — обратился Чулков к командиру взвода, — и кивнул на ригу, намекая на малую нужду.
— Могли бы и без доклада, — проворчал Козлов.
…Ригу охраняли двое часовых, и оба оказались хорошо знакомыми по автороте.
— Только что о тебе поминали, — с улыбкой встретил его Сашка Осаулец, черноволосый днепропетровец с изящными тонкими усиками, носить которые будто бы разрешил лично командир полка, любивший повторять: «Гвардеец без усов, что ребенок без пеленок».
— Почему это поминали? — насторожился Денис и недоверчиво уставился на Осаульца: с ним ухо держи востро — обязательно придумает какую-нибудь каверзу ефрейтор.
— Ничего особого, — успокоил его Сашка, — машины новые, а тебя нет. Вот мы и подумали: непорядок, позвать Чулкова надо. А Денис тут как тут.
— Вечно ты с подковыркой, — упрекнул Сашку Денис и улыбнулся: — Показали бы, мужики… Я ж новые-то их видом не видал.
Оба часовые расхохотались и показали на ворота — смотри сколько влезет. Денис на радостях сунул Осаульцу почти полную пачку махорки — сам он курил скорей для мужского престижа, чем по охоте. Минут пятнадцать возился с грузовиками Денис. Он даже поставил автомобили поплотнее к стене, где они по его объяснению якобы меньше мешали проходу. Надо было уходить — уже неловко тянуть время, и во взводе могли хватиться его.