2
Когда на КП дивизии прибыл командующий армией генерал-лейтенант Зарухин, полковник Коваль еще не пришел в себя от неудачи: посланные на правый берег семеро разведчиков должны были вернуться два часа назад. Но они до сих пор не появились: Только что комдив послал в разведку еще одну группу гвардейцев.
— Кто вас надоумил, Иван Николаевич, под самым носом противника разместить командный пункт дивизии? — с напускной строгостью спросил командарм, входя в блиндаж Коваля.
— Отсюда мне удобней руководить операцией, товарищ командующий, — ответил полковник. — Немцам и в голову не придет, что КП дивизии — на переднем рубеже.
Командарм промолчал. Коваль по выражению его лица понял, что в общем-то он не осуждает такого рискованного шага и коротко доложил обстановку. Генерал, не прерывая командира дивизии, внимательно выслушал его, потом стал придирчиво расспрашивать о мельчайших подробностях подготовки к форсированию. Коваль, не торопясь, обстоятельно отвечал.
Как свидетельствовали данные армейской разведки, немецкое командование готовилось к отражению удара в двух — трех местах на берегу — там, где, по предположению гитлеровцев, могли переправиться крупные части.
А план советского командования был прост — одновременный удар по врагу малыми подвижными группами войск на большом протяжении Днепра, в самых неудобных для форсирования местах. Успех операции во многом зависел от смельчаков, из которых формировались штурмовые группы. Форсирование должно было произойти там, где гитлеровцы меньше всего ожидали этого. Для начала требовались «пятачки» на правом берегу. Надо было завязать бои сразу во многих пунктах.
Времени до начала штурма Днепра оставалось немного. Оба военачальника с нетерпением ждали сведений от второй разведгруппы. И вот, наконец, связной принес добрую весть: разведчики высадились на правом берегу в намеченном пункте и не обнаружили в непосредственной близости от Днепра никаких изменений в оборонительных порядках противника.
— Успеть бы переправиться штурмовым группам, пока разведчики там кашу не заварили, — заволновался полковник Коваль.
Генерал-лейтенант, взглянув на часы, сказал:
— Пора.
Командир дивизии тотчас отдал приказ. Его немедленно повторили в полках, батальонах, ротах…
3
Плот спустили на воду осторожно, бесшумно, без единого всплеска. Тяжел был, семнадцать человек едва его подняли. Опасались, что вода зальет оружие. Но этого не произошло. Бочонки придавали плоту большую плавучесть.
Кто-то из бойцов, оступившись, громко охнул. На него зашикали.
Хрустнула ветка на берегу, и в предутренней тишине звук этот был похож на выстрел. Комбат сдержанно и как-то очень буднично сказал:
— Пошли!
— Вперед! — это уже старший лейтенант Гостев, командир роты.
Чулков вполголоса скомандовал своему отделению:
— На плот! — и сам вскочил на него.
Было темно, но Денису казалось, что он отчетливо видит каждого. Вот улеглись, изготовились.
— Греби! Раз!.. Два!.. Правый, ослабь. Заваливаем. Хватит. Греби ровно. Раз! Два!
Оттолкнувшись от берега, взяли курс, намеченный заранее.
Плот сразу же начало сносить течением влево. Надо было приноровиться и грести так, чтобы строго выдерживать заданное направление.
Денис до боли в глазах напрягал зрение, прислушивался.
Скорость плота с каждым рывком гребцов возрастала. Только теперь все поняли, как помогла им тренировка в сарае.
Правый берег молчал. Ни выстрела, ни ракеты. Тишина. Что сейчас делают немцы? Сколько их там?
На пятикилометровом участке через Днепр на плотах, лодках, паромах переправлялись два полка гвардейской дивизии.
Распластавшись на плоту, Денис лежал позади солдат и, поворачивая голову то влево, то вправо, шепотом подавал команды гребцам:
— Правый — ослабь, левый — нажми, — а сам наваливался на кормовое весло-лопату.
Зловеще молчавший крутой правый берег все приближался. Денис почувствовал, как страх заползает ему в душу. Он заметил, что его плот намного опередил соседние. И разрыв все увеличивался. Дружно и слаженно действовали гвардейцы штурмовой группы.
Пройдена середина реки. Плот порядком снесло, но Чулков почему-то был уверен, что намеченная для высадки его группы извилистая лощинка все еще оставалась левее.
Многое зависело от скорости движения плота. Чулков опустил руку за борт. От ладони, поставленной ребром против течения, по обе стороны расходились крутые бурунчики. Двигались быстро.
Значит, следовало взять левее. Денис навалился на рукоятку кормового весла. Время, казалось, замедлило свой бег. Но вот из тьмы выступила высокая темная масса.