Погибших во время налета решили похоронить с воинскими почестями. Но фашисты открыли сильный минометный огонь. Пришлось солдатам, лежа на животе, закапывать погибших товарищей в ближайших воронках. В одну из таких братских могил хотели положить и Чулкова, но Буровко запротестовал.
— Нэ можу дозволить этого, друзи, И обратился к Козлову. — Прошу вас, товарищ гвардии младший лейтенант, похоронить его отдельно. Он заслужив это.
Козлов колебался — похороны могли обернуться новыми жертвами. Но как откажешь человеку, которого многие здесь по-сыновьи любили, в том числе и сам Козлов?
— Ладно, согласен. Хорошо бы дощечку найти и написать на ней, кто похоронен.
— Сделаю, — сказал Вадим.
— Тогда несите… Я вас догоню.
Нашли воронку, попытались было углубить ее, но фашистские минометчики засекли их, открыли огонь. Мины ложились все ближе, и работу пришлось прервать.
От усталости едва переводя дух, подполз Козлов. Оп сказал:
— Товарищи, придется хоронить… как есть. Ничего не поделаешь… И скорее…
Вадим всхлипнул и уткнулся лицом в согнутый локоть.
— Плачь, плачь, друже, — старшина мягко провел рукой по вздрагивающей спине Зеленкова. От слез полегчает на душе.
Втроем опустили тело в могилку. Совсем неглубокой она получилась, с четверть, не больше — головой к разбитому блиндажу, из которого торчал конец шпалы. Под ручной лопатой вдруг начал осыпаться песок, образовалась воронка, грозившая сделать изголовье ниже уровня ног. Вадим сдвинул шпалу и положил свою скатку под голову друга. Старшина достал из сумки большой кусок марли, сложил вчетверо, покрыл лицо и грудь Чулкова.
Могилку-углубление засыпали песком.
Потом у изголовья Вадим воткнул винтовку с изогнутым дулом. К ложу ее была прибита доска-рубель, которым хозяйки на скалке «катают» (гладят) выстиранное белье. На гладкой стороне рубеля вырезал слова:
«Здесь похоронен отважный командир
Чулков
Денис Николаевич
(1925 — 1943 гг.) »
Втроем заползли в воронку от мины, присели на корточки. Помолчали. Буровко расстегнул кобуру и вытащил пистолет.
Его примеру последовали Козлов и Вадим.
Буровко тихо сказал:
— Почтим память командира тремя залпами. — Помедлив, скомандовал: — Огонь!..
6
Наступила ночь. С короткими паузами и методичной последовательностью в черном небе с шипеньем взрывались ракеты.
Вскоре прошел сильный и теплый дождь. А когда рассеялись тучи, землю осветила луна. Была она на восходе кроваво-красная, огромная, грозная. Но прошло полчаса, луна поднялась над горизонтом и озарила все вокруг чистым зеленоватым светом. И село Мишин Рог, и приднепровские высотки, одинокие и сиротливые, мягко заливала эта призрачная зеленоватость.
Как только заглохли взрывы, на поле боя вышли похоронные команды, чтобы предать земле погибших. К необходимому, но страшному труду своему большая часть из них уже привыкла. Лишь младший сержант Агафоненко не мог смириться с тем, что он, один из лучших пулеметчиков полка, после ранения в ногу оказался во главе похоронной команды, состоявшей из пожилых нестроевиков. Хотя ему и самому было далеко за сорок, он считал, что рано его списывать в нестроевые. Но приказ есть приказ.
Когда похоронная команда добралась до места, где был похоронен Денис Чулков, младший сержант Агафоненко разрешил своим нестроевикам отдохнуть. К тому часу им уже пришлось основательно поработать, и кто знал, сколько этой проклятой работы предстояло впереди?
Разместились на всякий случай в полузасыпанной траншее. Отсюда хорошо видна была свежая могила шагах в десяти слева. Сидели молча, осторожно курили. При свете луны Агафоненко заметил, что из могилы торчат ноги в сапогах. «Надо засыпать», — решил он и направился с лопатой к могиле. Поддел землю и вдруг увидел, что ноги пошевелились. У Агафоненко волосы дыбом встали. Уж не привиделось ли? От этой проклятой работы и рехнуться недолго. И опять дернулась одна, затем вторая нога…
Сообразил: «Никак второпях живого закопали». Быстро разгреб землю в изголовье могилы, нащупал марлю, осторожно снял ее с лица. «Покойник» всем телом вздрогнул и глубоко вздохнул.
«Как же он не задохнулся? — И вдруг Агафоненко под скаткой увидел большую воронку, уходившую в блиндаж. — Вот откуда воздух-то… Ах, бедолага!»
— Ко мне! — позвал Агафоненко свою команду. — Тут раненый!
Подбежали солдаты, общими усилиями вытащили человека из могилы. Он застонал.