Тон был шутлив, но глаза старшего лейтенанта смотрели недобро.
«Вот и в выскочки попал», — подумалось Денису.
— Чего молчишь?
Решил не скрывать причины.
— Если откровенно, товарищ гвардии старший лейтенант, — побоялся сказать.
— Почему? — озадаченно спросил Запорожец.
— Очень у вас неприступный вид. Послали бы меня… подальше.
Запорожец рассмеялся, но тотчас оборвал смех точно отрезал. Сухо сказал:
— Впредь прошу меня жаловать. Идите.
Малая эта неприятность быстро забылась. Занятия в составе одного расчета наполовину сэкономили время. При первом знакомстве боевая установка казалась очень простой по устройству. А когда ее изучали в составе батареи, все казалось малопонятным, сложным.
О материальной части рассказывал старший лейтенант Запорожец. Чувствовалось, установку он знал хорошо, но толково передать свои знания о ней не мог. Комбата плохо понимали, перебивали вопросами. Запорожец раздражался, обрывал солдат и сержантов и совсем выходил из себя, когда начинал спрашивать подчиненных. Ответы были путаные, нечеткие.
После разговора с Виноградовым материальную часть изучал Чулков в расчете старшины Колесникова. Кроме шофера и двух заряжающих, все тут были новички. Но Колесникова это ничуть не тревожило. Судя по нему, можно было подумать, будто он командует лучшим в полку расчетом. Всех он звал по именам, знал кто откуда родом, кто у кого в семье воюет, кто жив, а кто погиб. К тому же старшина любил установку, как живое существо. Показывая ту или иную деталь, он любовно поглаживал ее.
На Занятиях произошел запомнившийся всем случай. Колесников рассказывал о направляющих. Установка стояла в глубоком окопе и была хорошо видна сверху. Колесников осторожно провел по отполированной стали ладонью и заговорил каким-то воркующим голосом:
— Вот эти швеллерные брусья с Т-образным пазом — направляющие. А эти вот два штифта, — старшина метнулся к мине и будто домашнюю кошку по загривку погладил ракету около штифтов, — плотно входят в паз и механически закрепляются вот здесь.
Он опять положил руку на брусья и вдруг отдернул ее, будто обжегся.
— Царапина! Ах, черт! Как же это я не заметил? Анатолий! — звонким голосом закричал старшина.
— Я здесь, — отозвался водитель из-за машины.
— Быстро наждачную бумагу.
Шофер заспешил в кабину, порылся там и подал командиру расчета небольшой кусок грубоватой бумаги. У Колесникова округлились глаза.
— Ты в своем уме? Разве это наждак? Это ж рашпиль! Вконец расцарапаем направляющую. Тоненькую, нежную надо. Помнишь, розоватенькую?
Наконец, Колесников получил, что требовал, и начал священнодействовать. Он то осторожно проводил наждаком поперек направляющей, то протирал ее по ходу паза, то делал круговые движения. При этом время от времени кончиками пальцев проверял на сколько сгладилась царапина. Вог он вздохнул с облегчением, сдул невидимые пылинки, вытащил из кармана кусок замши и окончательно вычистил, отполировал поверхность направляющей.
Солдаты расчета, затаив дыхание, наблюдали за этой процедурой.
«Вот так же и я должен относиться к установке», — сказал себе Денис.
Колесникова хорошо понимали, все рассказанное им запоминалось сразу. Ответы звучали уверенно, знания казались твердыми. Недавние тупицы превратились в понятливых и толковых воинов.
Слушая ответы, старшина блаженствовал.
— Во шпарят ребята, а? — по-ребячьи восклицал он, потирая руки.
Колесников неплохо делал расчеты для залпа. Однажды он спросил Дениса: не приходилось ли ему заниматься с артиллерийскими прицелами и баллистическими картами. Тот ответил осторожно: он не прочь попробовать, если ему покажут.
Дважды старшину не нужно было просить. Он показал и рассказал. Все это было Денису знакомо. Одного не понял: почему у реактивных снарядов эллипс рассеивания не такой, как у ствольных? Но это относилось к области теории и не имело непосредственного отношения к практическим занятиям.
Чулков сделал расчеты. Старшина проверил — все было правильно. Эти расчеты перепроверил сначала старший лейтенант Запорожец, затем Назаров.
— Что ж, сержант, дела идут, — сказал Назаров. — А наводить пробовал?
— Пробовал.
— Ну и как?
— Не знаю, товарищ гвардии капитан. Надо старшину Колесникова спросить.
— Умеет наводить, умеет, — ответил командир расчета.
— Пусть Чулков сегодня подготовит расчеты и сам же сделает наводку.
Результаты оказались весьма посредственными.
У старшины был кислый вид, когда он докладывал об этом Назарову.
— В расчетах ошибки нет. Значит в наводке напортачил, — сделал заключение Колесников.