Пришлось идти на квартиру к Глотову. Дверь комнатушки оказалась запертой. Долго стучал Денис, прежде чем перед ним предстал опухший со сна и еще веселый помкомвзвода.
— А, старшой, а мы тут… — начал было он.
Денис отстранил его и шагнул в комнату. В нос ударила густая волна перегара и махорочного дыма. На постели Глотова спала женщина из местных — Денис не раз видел ее. На другой постели, привстав, и, видимо стараясь загородить собою кого-то лежащего у стены испуганно таращил глаза ефрейтор Вахрушев. Отвращение, гадливость — все это готово было вылиться у Дениса в безрассудный поступок. Еще мгновение и он сорвал бы ефрейтора с постели и высадил им окно… Усилием воли заставил себя повернуться и выйти. Бросил Глотову на ходу:
— Ефрейтору через пять минут быть в строю, вы — немедленно ко мне.
Денис сам построил взвод, произвел перекличку и приказал Максимову вести его на работу. Когда колонна двинулась, заметил, как сзади, воровато пряча глаза, то и дело поправляя не очень послушными руками винтовку, пристроился ефрейтор Вахрушев.
«Сегодня же рапорт и обоих — под стражу. Плачет по ним штрафбат», — думал Денис, возвращаясь к себе.
Поостыв малость, рассудил, что чрезвычайно строгого наказания достоин, пожалуй, один Глотов. Он командир, он несет ответственность за подчиненного Вахрушева, которого споил. С ефрейтора достаточно обычного взыскания — гауптвахты. Но Глотов — этот легко не отделается.
Сержант поджидал его, сидя на крылечке хаты. Увидев Дениса, отбросил окурок, вскочил, вытянулся.
— Заходите, — пригласил его Денис и пропустил вперед.
Плотно закрыл дверь в свою половину, кивнул Глотову на стул, сам сел по другую сторону стола на табурет. Дал себе время собраться с мыслями, сказал:
— Хотел бы я знать, сержант, как вы сами расцениваете сегодняшний случай?
— Я допустил дисциплинарный проступок, — не поднимая опущенных глаз, ответил Глотов. Ответил без запинки, словно произнес заученную формулу.
— Нет, Глотов, этот ваш проступок граничит с преступлением. Вы — помощник командира взвода, вам доверена охрана важного военного объекта во фронтовых условиях… А вы чем занимаетесь? Мараете честь советского солдата… Разлагающе действуете на людей. Сами систематически пьянствуете и спаиваете подчиненных… Да еще женщины… Мерзость… Это моральная сторона дела. А служебная… Поднимись сегодня ночью взвод по тревоге, вас бы с Вахрушевым пушками не поднять. И я вправе был бы посчитать обоих дезертирами. Согласны?
Глотов еще ниже опустил голову.
— Так точно.
— Я не раз предупреждал вас, сержант, думал — образумитесь… Да, видно, зря… Терпенье мое лопнуло. Пишу рапорт. Сами понимаете — дело для вас наверняка кончится трибуналом…
— Может… подождете… товарищ гвардии старший сержант? — с трудом выдавил из себя Глотов. — Я обещаю… больше не допущу…
Он поднял голову и заставил себя взглянуть Денису в глаза. Лицо его как-то жалко осунулось, от недавней нагловатой самоуверенности не осталось и следа.
Злость у Дениса сразу пропала. Спросил:
— За что вас лишили офицерского звания?
— За то же, за что вы сейчас с меня стружку снимаете.
— Значит, наука не пошла впрок?
— Клянусь вам, товарищ гвардии старший сержант, больше не повторится. — Слабая просительная улыбка скользнула по лицу Глотова.
Заскребло вдруг в душе Чулкова.
«Ну, напишу я на него рапорт, крепко накажут человека, — подумал Денис. — Но для дела-то какой от этого прок? Глотов все же опытный командир, у него приятели среди интендантов…»
Мелькнула мысль: а не использовать ли сложившуюся ситуацию для пользы дела? Сказал:
— Вашим обещаниям, товарищ сержант, не очень-то я верю. Обещания надо подкреплять делом.
— Я готов, товарищ гвардии старший сержант.
Денис встал, резко одернул гимнастерку.
— Так вот, хватит вам сидеть на бугорочке и жевать травку. Будете работать. Надо достать три мотка колючей проволоки. Достанете к завтрашнему дню, я воздержусь от рапорта, но, учтите, до первого вашего нового проступка. Не достанете — рапорт послезавтра будет в штабе полка. Вы меня поняли?
— Так точно, понял.
— Тогда берите машину и поезжайте. Куда угодно, хоть на армейский склад. Французский коньяк сумели достать, достаньте и колючую проволоку…
Глотов повеселел.
— Кровь из носу, а достану! — вытянулся. — Разрешите выполнять?
— Выполняйте.
Некоторое время после ухода сержанта Денис продолжал сидеть за столом. Думал: правильно ли поступил, дав возможность Глотову избежать наказания? Так ничего и не решив, сокрушенно покачал головой: