Желудок Эммы урчит, и она тут же краснеет. Он отмечает про себя, как сильно ему нравится и это тоже. Улыбаясь, он указывает ей рукой на лестницу, ведущую в холл. Так как они остались прошлой ночью на последнем этаже, это единственный выход из этой комнаты. Она кивает и молча спускается. Гален заставляет себя отвернуться от дразнящего вида, пока она не делает последнего шага с лестницы. Он следует за ней, стиснув зубы. Уже в холле, они обмениваются понимающей улыбкой — Тораф практически подписал себе смертный приговор.
По запаху еды, доносящийся по лестнице вверх, Гален понимает, что Рейчел уже вернулась. Он слышит цокание ее высоких каблуков на кухне, открывающуюся и закрывающуюся дверь микроволновки, ее громкие ругательства, наверное, из-за того, что она обожглась о сковородку.
Утренний ветерок забирается в гостиную, которая сейчас больше напоминает открытое патио. Эмма вздрагивает, когда видит весь масштаб разрушений по ее вине в дневном свете.
— Мне жутко жаль, Гален. Я за все это заплачу. Скажи Рейчел, чтобы она отправила мне счет.
Он смеется.
— Как ты думаешь, стоимость этого превысит твои медицинские счета, когда ты вырубила себя, попытавшись сбежать от меня, или нет?
Она вздыхает.
— Ну если ты так ставишь вопрос...
Рейчел уже накрывает на стол, когда они входят на кухню.
— Доброе утро, голубки! Я приготовила рыбу на пару и креветки, для тебя, мой хороший, а для Эммы — самый потрясающий омлет, который я когда-либо делала. Будешь сок, милая? Есть апельсиновый и ананасовый.
— Апельсиновый, пожалуйста,— говорит Эмма, усаживаясь за стол. — Кстати, вам больше не нужно звать нас голубками. Прошлой ночью Гален все мне рассказал. Вы же знаете, что мы не встречаемся на самом деле.
— Хм... Эмма, думаю, нам следует притворяться и дальше. Так будет лучше для твоей мамы, — говорит Гален, протягивая ей стакан с соком. — Она ни за что не поверит, что мы не встречаемся, проводя столько времени вместе.
Эмма замирает, когда Рейчел кидает огромной лопаткой омлет на тарелку. Она цепляет вилкой большой кусок омлета с мясом и сыром и приступает к еде.
— Да, я как-то об этом не подумала, — говорит она, откусив кусок. — Я вообще собиралась сказать ей, что мы разошлись.
— Он прав, Эмма, — говорит Рейчел из-за стойки. — Если ты собираешься все время торчать здесь, то вы не можете разойтись. Она должна думать, что вы вместе. Кроме того, это должно выглядеть убедительно. Множество поцелуев, нежностей и прочих мелочей, на случай, если твоя мама захочет проследить за вами.
Эмма перестает жевать. Гален роняет вилку.
— Э-э, я не думаю, что мы должны заходить так далеко, — начинает Эмма.
— Да ну? А что, влюбленные подростки больше не целуются? — Рейчел скрещивает руки, размахивая лопаткой, да еще и ногой пристукивает в такт.
— Целуются, но...
— Никаких но. Подумай сама, детка. Твоя мама поверит, что вы встречаетесь и не целуетесь?
— Наверное, нет, но...
— Я же сказала: никаких но. Посмотрите на себя. Вы даже вместе не сидите. Немного практики вам не помешает. Гален, сядь рядом с Эммой и возьми ее за руку.
— Рейчел,— возражает Гален, — это может и подождать...
— Ладно, — огрызается Эмма и они оба поворачиваются к ней. Все еще ошарашенная, она кивает. — Мы поняли, целоваться и держаться за руки, когда она рядом.
Гален чуть не роняет вилку снова. Ни за что. Целовать Эмму — последнее, что мне стоить делать. Особенно, когда ее губы приобретают тот алый оттенок.
— Эмма, нам не обязательно целоваться. Она и так знает, что я хочу переспать с тобой, — он кривится, как только произносит это. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понять, что хрипящий звук, раздавшийся в кухне, исходит от Рейчел — она чуть не подавилась ананасовым соком.
— Ну, я сказал ей, что хочу переспать с тобой. То есть, я сказал ей, что хочу переспать с тобой потому, что она думает, что я хочу. Хочу, ну то есть... — если бы Сирена могла утонуть, то чувствовалось бы это именно так.
Эмма поднимает руку.
— Я поняла, Гален, Все нормально. Я сказала ей тоже самое.
Рейчел плюхается рядом с ней, вытирая сок с лица салфеткой.
— Так ты говоришь, твоя мама думает, что вы хотите переспать, но не думаешь, что она рассчитывает увидеть вас целующимися.
Эмма качает головой и запихивает большой кусок омлета в рот, затем запивает его соком и говорит:
— Вы правы, Рейчел. Мы дадим ей застать нас в порыве страсти.
Рейчел кивает.
— Это должно сработать.
— Что это значит? В порыве страсти? — спрашивает Гален, отрываясь от еды.
Эмма кладет вилку.
— Это значит, что тебе придется поцеловать меня. Именно так, как будто ты и впрямь этого хочешь. Довольно долго. Как думаешь, сможешь? Сирены же вообще целуются?
Он пытается проглотить кусок, забывая прожевать. Заставить себя? Да я буду счастливчиком, если смогу остановиться. Ему и в голову никогда не приходила мысль о поцелуе, ну, пока он не встретил Эмму. С недавних пор все, о чем он может думать — как ее губы и его сплетаются в поцелуе. Пожалуй, для они обоих было бы лучше, если бы Эмма продолжала ему отказывать. Сейчас же она практически приказывает ему поцеловать ее, да еще и долгим поцелуем. Прекрасно.
— Да, они целуются. В смысле, мы целуемся. Я имею в виду, я смогу себя заставить, если нужно будет, — он не подымает глаз на Рейчел, когда та кладет ему еще рыбы в тарелку, но чувствует, как та буравит его взглядом.
— Нам просто нужен план, только и всего. Дать тебе время приготовится, — говорит ему Эмма.
— Приготовится к чему? — дразнит Рейчел. — Поцелуй должен быть спонтанным. Только тогда он интересен.
— Да, но он ведь не для развлечения, помнишь? — говорит Эмма. — Всего лишь на показ.
— Неужели тебе не будет приятен поцелуй Галена?
Эмма вздыхает и прикладывает руки к щекам.
— Вы знаете, я очень благодарна вам за помощь, Рейчел. Но я больше просто не могу говорить об этом. Правда, мой румянец вот-вот загорится. У нас все получится, когда придет время.
Рейчел смеется и убирает тарелку Эммы со стола, но все же решает попробовать еще раз.
— Ну если ты так думаешь. Но все же, я считаю, что вам нужно потренироваться.
Уже на полпути к раковине, она спрашивает:
— А где Рейна и Тораф? О! — охает она. — Неужели они нашли остров?
Благодарный за смену темы, Гален качает головой и наливает себе немного воды в стакан на столе.
— Не-а. Они наверху. Он втиснулся к ней в кровать. Никогда не видел кого-то, кто бы так рисковал жизнью.
Рейчел цыкает и продолжает полоскать посуду.
— Почему все все время говорят о поиске острова? — спрашивает Эмма, допивая сок.
— А кто еще говорил об этом? — нахмурился Гален.
— В гостиной я слышала, как Тораф поставил Рейну перед выбором — пойти на кухню или найти остров.
Гален рассмеялся.
— И она выбрала кухню, не так ли?
Эмма кивает.
— А что? Что здесь смешного?
— Рейна и Тораф связаны. Кажется, у людей это называется "женаты", — поясняет он. — Сирены находят остров, когда они готовы...связаться в физическом смысле слова. Мы можем делать это только в человеческом облике.
— Оу. О. Хм, ладно, — говорит она, снова краснея. — Я задумывалась над этим. Я имею в виду, физическую часть. Так они женаты? Кажется, она его на дух не переносит.
Гален замялся. Он помнил возмущение Рейчел по этому вопросу, когда он впервые рассказал ей всё это год назад. Эмма все узнает, так или иначе. Возможно, лучше рассказать сейчас.