Но большей частью мы практиковались: я — задерживать дыхание, а Тораф — засекать время. Он не мог объяснить лучше Галена, как превращаться в рыбу, согласившись, что чувствуется это именно как непреодолимое желание потянуться.
Тораф пробирается туда, где я стою в потоке волн.
— Я не верю, что уже закат, — говорю я ему.
— А я могу. Я ужасно проголодался.
— Я тоже, — должно быть, все свои экстра калории я успела сжечь в воде.
Он пожимает плечами.
— Что я точно знаю... — он резко оглядывается на воду и снова поворачивается ко мне, хватая меня за плечи и притягивая поближе. И нарушает наш безмолвный договор: — Помнишь, что ты говорила насчет Рейны? О том, что мне стоит попробовать ее подинамить? — он снова бросает взгляд на море и снова смотрит на меня. Он хмурится, так что брови сходятся у него над переносицей.
Я киваю, немного сбитая с толку его выражением лица.
— В общем, я тут хорошенько подумал насчет этого. И решил, что так и сделаю. Но... но мне понадобится твоя помощь.
— Конечно, я тебе помогу. Всем, чем смогу, — говорю я. Но что-то меня настораживает, когда он притягивает меня поближе.
— Хорошо, — говорит он, снова оглядываясь на закат. — Гален и Рейна поблизости.
Я охаю.
— Откуда ты это знаешь? Я их не чувствую.
Мое сердце начинает предательски колотиться, словно я только что пробежала пять миль вверх по склону. Но это не имеет ничего общего с ощущением поблизости Сирены, а связано лишь с упоминанием имени Галена.
— Я ищейка, Эмма. Я могу почувствовать их едва ли не из любой точки мира. Особенно Рейну. И судя по мельтешению, Гален молотит своим хвостом, как одуревший, лишь бы побыстрее к тебе добраться. Рейна, похоже, догоняет его сзади.
— Ты можешь сказать, что она делает?
— Я могу сказать, как быстро она движется. Никто не может плавать быстрее Галена, включая Рейну. Должно быть, ему очень не терпится тебя увидеть.
— Ага. Ждет-не дождется, когда же я отращу хвост, чтобы заполучить себе в подчинение еще одного подданного, которым можно командовать направо и налево.
Я вздрагиваю от смеха Торафа, но не оттого, что он чересчур громкий, а потому, что настроение у Торафа сменяется со скоростью света.
— Ты и правда так считаешь? — спрашивает он.
Вдруг пульсация Галена бьет по ногам, словно реальный взрыв. Тораф тащит меня из воды в сторону дома.
— У него было достаточно возможностей, чтобы доказать обратное, — говорю я.
Мои слова скачут, будто мячики, с каждым торопливым шагом, утопающим в песке. Я слышу, как за нами раздается смех Галена и Рейны. Судя по хлюпанью, они плещутся в друг друга водой, выходя на берег.
Тораф останавливается у небольшого заборчика — смехотворной границы, разделяющей часть пляжа у дома Галена от общественной территории.
— Ну что ж, я собираюсь проучить этих избалованных королевичей. Ты доверяешь мне, Эмма?
Я киваю, но что-то говорит мне, что не стоило этого делать. Интуиция не подводит — Тораф притягивает меня к своей груди и склоняется губами к моим. Как только я пробую отступить, он хватает меня за волосы, чтобы удержать на месте. Внезапная тишина за нами куда громогласнее смеха.
Что я могу сказать, Тораф отлично целуется. Правильный ритм движений, нежно и уверенно в то же время. Да, и не смотря на все морепродукты, поглощенные им, нет даже привкуса этой дряни.
Но все в этом поцелуе не так, не так, не так. Словно поцеловать родного брата, вот такое ощущение. И вдруг, совершенно другое чувство. Волосы по всему телу встают дыбом, точно вот-вот в меня ударит молния.
Но это Гален — а не молния, — врезается в Торафа, разрывая наш поцелуй. К чести Торафа, он тут же меня отпускает, вместо того чтобы утянуть за собой вниз. Они валятся на песок, где Гален обрушивает на Торафа кулаки со скоростью пулеметной очереди. А я просто замираю на месте, не в силах пошевелиться.
Глава 16
Между ударами кулаков, сквозь гнев, Гален ревет:
— Я доверял тебе ! Я попросил тебя присмотреть за ней, а не целовать !
Из-за хохота Торафа, он нападает на него все сильнее. Гален осознает, как Эмма пронзительно кричит ему остановиться. Теперь, когда она вышла из состояния транса от поцелуя Торафа.
Словно огнем обжигает его бицепс в месте, где Эмма вцепилась в него обеими руками, изо всех сил стараясь предотвратить следующий удар.
— Остановись Гален! Сейчас же!
Он поворачивает голову в ее сторону — ее забота о Торафе практически сводит его с ума.
— Зачем? Почему я должен прекратить?
— Потому что он твой друг. И муж твоей сестры! — кричит она.
— Но по тем же самым причинам я должен убить его, Эмма. Ты говоришь ерунду.
— Рейна, помоги мне! — Эмма бросается к Галену и прижимается плечами к его груди.
С Эммой в объятиях очень сложно колотить Торафа. Эмма такая мягкая и так сладко пахнет, что могла бы отвлечь, даже если бы она не обвила его, как осьминог. Он не может понять, где чьи ноги, когда они отскакивают от Торафа и валятся назад, в песок.
Приземляясь сверху, Гален обхватывает руками голову Эммы, страхуя ее от удара о корягу. Беспокоясь, что ее предыдущая травма и без того укоротила его век.
— Трезубец Тритона, Эмма, нельзя вот так бросаться в разгар драки. Ты же могла пострадать, — говорит он, задыхаясь.
Она отталкивает его, сжав кулаки.
— Драка двухсторонняя, Ваше Высочество. Или Вы не заметили, что Тораф не отбивался?
Вообще-то, нет. И ему на это плевать. Он отпускает ее, а она воротит нос, когда он протягивает руку помочь ей подняться. Гален пожимает плечами, раздосадованный ее отказом.
— Его проблемы. Теперь иди в дом. Мы с Торафом еще не закончили.
Тораф встает и отряхивает с себя песок. До Галена наконец-то доходит, что Рейна не помогала оттягивать его от своей пары. По факту, она и слова не произнесла.
Она все еще стоит на том же месте, где он оставил ее. На ее лице застыла гримаса из шока, злости и боли. Злость исчезает, как только Тораф поправляет шорты и проходит мимо нее. Да и шок тоже исчезает. Только боль остается, искажая выражение ее лица.
Ее супруг уже на глубине по колено, когда она, наконец, обращается к нему.
— Тораф? — то, как надтреснуто звучит ее голос, застает Галена врасплох.
Тораф этого не замечает. Или не обращает внимания.
— Хмм? — протягивает он, словно Рейна не заслуживает обращения к себе нормальным предложением.
— Ты... ты поцеловал Эмму.
— Разве? — отзывается он, безразлично глядя на море.
— Но... но ты же связан со мной.
Он пожимает плечами.
— Да ну? В последний раз, как я видел тебя, ты мчала к Грому, чтобы расторгнуть наш союз. Вот я и подумал, что больше не станут тратить ни свое время, ни твое. И заметь, Эмма довольно неплохой улов, — он повернулся и подмигнул Эмме. Гален делает рывок в его сторону, но Эмма повисает на его руке. Галену остается лишь скалиться, стиснув зубы.
Рейна делает несколько робких шагов в сторону Торафа, как если бы собиралась кормить с руки акулу.
— Но я не разорвала наши узы. Мы все еще связаны.
Тораф скрещивает руки.
— Да ну? Что, Гром не пошел у тебя на поводу?
Рейна останавливается, ссутулившись и безвольно опустив руки.
— Я его об этом не просила, — Гален не мог увидеть ее лица, но судя по тому, как дрожал ее голос, она изо всех сил старалась держать себя в руках. Что чертовски на нее непохоже.
Да что на всех нашло? Тораф пал к грани безразличия. Рейна беззащитно охватила себя руками. А Эмма... Эмма вообще не изменилась. Такая же красивая и упрямая, как всегда.
— Я не знаю, почему, — говорит Тораф, заходя глубже в воду. — Мы ведь оба знаем, что мы не подходим друг другу. Ничего не получится.
Рейна бросается в воду тоже.