— Я знаю, идиот. Только поэтому я и позволил тебе ударить меня пятьдесят восемь раз. Я бы повел себя так же, если бы кто-нибудь поцеловал Рейну.
— Пятьдесят девять раз.
— Не заморачивайся, пескарик. Кстати, Эмма была в бешенстве или просто разозлилась? Мне стоит держаться от нее подальше какое-то время?
Гален фыркает.
— Она так сильно смеялась, что мне показалось, она вот-вот упадет в обморок. В общем, проблемы с ней только у меня.
— Она тебя шокировала, не правда ли? И как ты себя повел?
— Как обычно.
Скрыл свои чувства. Наплел непонятно чего. Повел себя, как какой-то неотесанный дубина.
Тораф кивает.
— Она не будет мириться с этим вечно. Она и так уже думает, что ты помогаешь ей измениться, только для того, чтобы приобрести себе еще одного подданного в своем королевстве.
— Это она так сказала? — Гален хмурится. — Я не знаю, что хуже. Позволить ей так думать, или рассказать правду о том, почему я помогаю ей изменится.
— Я считаю, нам нечего ей рассказывать, пока она не сможет реально изменится. И пока что у нее не получается.
— Ты не думаешь, что она одна из нас?
Тораф пожимает плечами.
— Ее кожа сморщивается. Это непривлекательно. Может быть, она своего рода сверхчеловек. Ну, ты знаешь, как Бэтмен.
Гален смеется.
— Как ты узнал о Бэтмене?
— Я увидел его на том черном квадрате, что висит у тебя в гостиной. Он делает целую кучу вещей, которые не могут делать остальные люди. Может, Эмма вроде него.
— Бэтмэн ненастоящий. Он — просто человек, который действует так, что другие люди хотят наблюдать за ним.
— Как по мне, он выглядит реальным.
— Они хороши в том, чтобы сделать это реальным. Некоторые люди тратят всю жизнь, чтобы сделать что-то ненастоящее настоящим.
— Люди страннее, чем я думал. Зачем казаться тем, кем ты не есть на самом деле?
Гален кивает. Возможно, чтобы править королевством?
— Вообще-то, это мне кое о чем напомнило. Ты нужен Грому.
Тораф стонет.
— Это может подождать? Рейна обустраивается сейчас, на нашем острове.
— Серьезно. Можно без подробностей.
Тораф усмехается.
— Но ты ведь можешь меня понять? Если бы Эмма ждала тебя...
— Эмме не пришлось бы меня ждать. Я бы не ушел.
— Рейна заставила меня. Ты никогда раньше так сильно не бил меня. Она хочет, чтобы мы помирились. Плюс, я должен был кое-что тебе рассказать, а ты не дал мне шанса сделать это ранее.
— Что?
— Вчера, когда мы тренировались перед вашим домом, я почувствовал кого-то. Кого-то, кого я не знаю. Я сказал Эмме выйти из воды, а сам отправился на разведку.
— И она тебя послушалась?
Тораф кивает.
— Оказывается, ты единственный, кого она не слушается. Во всяком случае, я последовал за пульсом.
— Кто это мог быть?
— Пульс исчез прежде, чем я туда добрался.
— Добрался куда?
— К дому Эммы, Гален. От воды к дому вели свежие следы. Вот почему пульс исчез — он покинул воду.
— Ты ищейка. Ты знаком с каждой Сиреной в обоих королевствах. Как может быть, что ты не смог кого-то узнать?
— Очевидно, я не был представлен всем. Я говорю тебе, я никогда не чувствовал этот пульс раньше. Эмма тоже его не узнала. Не то, чтобы я ожидал этого.
Гален потирает нос. Эмма не узнала его, так как держалась вдали от воды все это время. Если бы поблизости были Сирены, они не почувствовали бы ее присутствия ранее. Он качает головой.
— Кто-то знает о ней. Мне нужно идти туда прямо сейчас.
Она одна. Ее мама на ночной смене. Нарастающий страх сковал его плечи и стал комом в горле.
— Тораф, тебе нужно идти к Грому. Сегодня. Прямо сейчас. Ты должен найти Паку прежде, чем этот незнакомец доберется до Эммы.
— Дочь Джагена? Что у нее общего с Эммой?
Гален встает.
— Джаген заявил, что Пака обладает Даром Посейдона. Если это правда, то я должен убедиться, что она сможет стать парой Грому, вместо Эммы. Но этого может не случиться, если кто-то — кем бы он ни был — доберется до Эммы раньше, чем ты найдешь Паку.
— Гален...
— Я знаю, это выстрел наугад. Но ведь это не менее невероятно, чем дар Эммы. И это единственная надежда, которая у меня есть.
Тораф кивает, когда до него доходит смысл его слов.
— Хорошо. Если она жива, я найду ее, Гален. Клянусь, я найду.
— Если и есть кто-то, кто может это сделать, то это ты. И отправь Рейну ко мне, прежде чем уйдешь.
Глава 17
Быть круглой отличницей — еще не значит быть в здравом уме. И я не исключение. Мама уже успела вызвать ремонтников, когда я поняла — пар в душе означает, что вода нагревается, а я не чувствую этого из-за своей грубой кожи Сирены. Все, на что меня хватает — это придумать историю для детского садика. Почему-то, мама в нее верит, не смотря на то, что ей приходится оплатить ложный вызов сантехника, так как девочка-подросток попросту тратит их время и бензин.
Все это ведет к моей новой теории — удар по голове активировал мои инстинкты Сирены. Похоже, все перемены в моей жизни начались именно с этого момента. Больше, чем просто удар головой. Что бы не произошло той ночью со мной у Галена дома, — мошки перед глазами, головокружение — похоже, они завершили процесс. Та ночь была началом и концом для многих вещей.
Впервые я задержала дыхание дольше, чем олимпийский чемпион. В последний раз приняла горячий душ. Впервые я смогла видеть в кромешной тьме на глубине. В последний раз я поверила Галену. Впервые я почувствовала другую Сирену. В последний раз я ненавидела Рейну. В первый и в последний раз я пробила головой ветроустойчивое стекло. Если продолжить этот список, длиной он будет с побережье Джерси.
Также, как и список причин, почему я не должна ждать встречи с ним в школе. Но я ничего не могу с собой поделать. Он уже прислал мне три смс-ки этим утром: "Могу я заехать за тобой по пути в школу?" и "не хочешь ли позавтракать?" и "ты вообще получаешь мои СМС?" Все во мне кричит "ДА" на все сообщения, но гордость требует сохранять молчание. Он назвал меня своей ученицей. Он стоял наедине со мной на пляже и сказал, что считает меня своей ученицей. Что наши отношения чисто платонические. А всем известно, что фактически это значит быть отвергнутой.
Ну, может я и его ученица, но это не помешает мне самой преподать ему пару уроков. Первый урок на сегодня — Игра в Молчанку.
Так что когда я вижу его в коридоре, я вежливо киваю и прохожу мимо. Дрожь от слабого контакта с ним не проходит, а значит — он идет по пятам. Я успеваю добраться до своего шкафчика прежде, чем он хватает меня за руку.
— Эмма.
От того, как он произносит мое имя, по всему телу пробегают мурашки, вплоть до мизинцев на ногах. Но я все еще держу себя в руках.
Я киваю и начинаю вводить комбинацию на замке моего шкафчика, потом открываю его у него перед лицом. Он успевает отскочить прежде, чем дверца даст ему по носу. Гален обходит меня, опирается на шкафчики и разворачивает меня так, чтобы я смотрела на него.
— Не очень-то вежливо.
Я поднимаю бровь и бросаю взгляд из серии "ты это начал"
Он вздыхает.
— Думаю, это означает что ты не очень-то по мне скучала.
О, есть столько вещей которые я могла бы вывалить сейчас. Что-то типа " По крайней мере, Тораф составил мне компанию" или "А тебя что, не было, да"? Или "Я и по учителю математики тоже не скучала". Но моей целью было не произнести ни слова. Так что я отворачиваюсь.
Я перекладываю книги и тетради из шкафчика в рюкзак. Я как раз вкладываю карандаш в домашку, когда он выдыхает просто у моего уха:
— Так твой телефон не сломан! Ты просто не отвечала на мои сообщения.
Раз закатывание глаз не издает никаких звуков, правила Игры в Молчанку остаются в силе. Поэтому я закатываю глаза, закрывая шкафчик. Я проталкиваюсь мимо него, а он хватает меня за руку. Ну, я и подумала, что наступить ему на ногу так же не нарушит правил Игры.