— Шш...Что? Хлоя знала, что я тебе нравлюсь?
— Да. Она никогда тебе не говорила? Ну еще бы. Она считала меня повесой.
Я киваю, все еще свыкаясь с мыслью, что моя лучшая подруга по совместительству выполняла еще и роль моего телохранителя без моего же ведома.
— Она и правда считала тебя повесой. А еще она могла дать в нос не хуже любого парня.
— Также говорит и мой друг Джэкс.
Он понижает голос:
— Блин, Гален смотрит на меня, как удав на кролика. Ты знала, что у него взгляд серийного убийцы?
Я хихикаю.
— Как думаешь, что он сделает, если я чмокну тебя в щеку на прощание? — шепчет он заговорщецки.
— Не волнуйся, я тебя защищу.
Он и понятия не имеет, насколько я серьезна. Когда он наклоняется, я готовлюсь про себя. При малейшей вспышке электричества, я готова развернуться с поднятыми кулаками. Но никакой молнии нет. Гален держит себя в руках.
Марк отходит, слегка чмокнув меня в щеку, и вздыхает.
— Хочу попросить тебя о кое о чем, — шепчет он.
— Ммм?
— Сохрани мой номер. Позвони мне, если он опять напортачит.
Я улыбаюсь.
— Я позвоню, обещаю. Я хорошо провела время сегодня.
Неужели свидание и лицо Марка спасены? Есть ли у меня хоть малейший шанс искупить свою вину перед ним?
Он усмехается.
— Да, было чудесно прокатиться сюда вместе с тобой из Миддл Поинта. В следующий раз, мы провернем настоящее приключение и поедем на автобусе. Увидимся в школе, Эмма.
— Пока.
Я разворачиваюсь на высоких каблуках, что не так уж и легко сделать на усыпанной гравием парковке. Я не свожу глаз с Галена и смотрю на него вплоть до того, как подхожу к открытой для меня двери. Его, кажется, это не волнует. Такое впечатление, что у него вообще нет никаких эмоций.
— Лучше бы это было важным, — говорю я, садясь в машину.
— Лучше бы ты отвечала на мои звонки или на сообщения, — напряженно отзывается он.
Когда он отъезжает с места на парковке, я достаю свой телефон из сумочки и просматриваю смс-ки.
— Не похоже, чтобы кто-то умер — так какого черта тогда ты испортил мне свидание?
Впервые я позволила себе отругать королевскую персону и мне сразу полегчало.
— Или это похищение? Гром что, заперт в багажнике? А ты везешь нас на медовый месяц?
Ты должна сделать больно ему, а не себе, идиотка. Мои губы предательски дрожат. Хоть я и смотрю в сторону, кажется, его выражение лица смягчилось, судя по тому, как Гален произносит:
— Эмма.
— Оставь меня в покое, Гален.
Он тянет меня за подбородок, но я отбрасываю его руку.
— Ты не можешь ехать шестьдесят километров в час по магистрали. Ты должен набрать скорость.
Он вздыхает и жмет на газ. Ко времени, когда он набирает более-менее порядочную скорость, моя обида успевает перерасти в значительную злость и я понимаю, что превращаюсь в "ту девушку". Но не ту, что готова променять аспирантуру на детей и коттеджик на три спальни-две ванные, а другую. Ту, что меняет свое достоинство и шансы на счастье ради какого-то одержимого неудачника, который избивает ее, стоит ей переглянутся со случайным парнем, готовящим хот-доги в лотке на улице.
Не то, чтобы Гален бил меня, но после этого маленького спектакля, что подумают люди? Он вел себя сегодня, как помешанный, преследовал меня до Атлантик Сити, обрывал мой телефон и угрожал моему парню физической расправой. У него даже взгляд был, как у серийного убийцы, а это говорит само за себя. Может, это и приемлемо в подводном мире, но здесь, по земным законам, это повод для него схлопотать судебный запрет на приближение ко мне на добрую сотню футов. И кстати, почему мы съезжаем с магистрали?
— Куда ты меня везешь? Я же сказала тебе, что хочу домой.
— Нам нужно поговорить, — произносит он тихо, сворачивая на темную дорогу у выезда. — Я отвезу тебя домой, когда почувствую, что ты поняла меня.
— Я не хочу с тобой говорить. Мог бы это понять, когда я не отвечала на твои звонки.
Он притормаживает в ответвлении черт-его-знает-какой-улицы. Выключает двигатель и, поворачиваясь ко мне, ложит руку на спинку моего сидения.
— Я не хочу расходится.
Одна Миссисипи... две Миссисипи...
— Ты преследовал меня, как сумасшедший, чтобы сказать мне это? Ради этого ты испортил мне свидание? Марк —хороший парень. Я ведь заслуживаю хорошего парня, ведь так, Гален?
— Несомненно. Но я ведь тоже хороший парень, Эмма.
Три Миссисипи... четыре Миссисипи...
— Ты не имеешь в виду Грома? Потому что ты отнюдь не хороший парень. Ты угрожал Марку физической расправой.
— Ты швырнула Рейну через окно. Ничего не напоминает?
— Когда ты уже перестанешь меня этим упрекать? Она меня спровоцировала!
— Марк меня тоже спровоцировал. Он положил руку тебе на ногу. Не говоря уж о том, что он поцеловал тебя в щеку. Не думай, что я не слышал, как ты на это согласилась.
— Ах, так вот оно что! — фыркаю я, выбираясь из машины.
Лязгнув дверью, что есть силы, я ору на него:
— Теперь ты и ревнуешь меня вместо брата. Что, Гром вообще ничего сам не может сделать, без помощи всемогущего Галена?
Будучи наполовину Сиреной, я все еще могу видеть сквозь набравшиеся в глазах слезы, четко различая разделительную желтую полосу, вдоль которой я иду по дороге. Когда я слышу, что он следует за мной, я сбрасываю туфли и начинаю бежать. Два месяца назад, из-за подобной выходки, я бы сбила ноги в кровь и подцепила бы заражение, или черт знает, что еще. Но вот в чем удобство моей новой толстой кожи: бежать босиком сейчас — все равно, что бежать в новых Найках последней модели.
Но Гален, видимо, летающая рыба — он хватает меня за руку, разрушая мою собственную попытку полететь. Он разворачивает меня. Притягивает ближе и приподымает подбородок подушечкой большого пальца. Когда я отворачиваюсь, он делает это жестче, заставляя меня посмотреть на него. Старая Эмма покрылась бы синяками в течении следующих десяти минут. Новая же только разозлилась.
— Отпусти! — визжу я, толкая его в грудь. Но почему-то это только заставляет меня прижаться к нему поближе.
— Эмма, — рычит он, когда я наступаю ему на ногу. — Что бы ты сделала?
Ладно, такого поворота я не ожидала. Я перестаю отбиваться.
— Что?
— Скажи мне, чтобы ты сделала на моем месте. Скажи мне, чтобы ты сделала, если бы тебе пришлось выбирать между выживанием человечества — я говорю о детях, бабушках-дедушках и прочих ваших человеческих родственниках, — выпаливает он, задыхаясь. Я понимаю, что никогда его таким прежде не видела. Задыхающийся Гален.
— Скажи, легко ли тебе было бы бросить их на произвол судьбы, если бы вместо этого ты смогла получить то, что ты хотела всю свою жизнь? Ответь мне, Эмма. Что бы ты выбрала?
— Я... Я не... пони...
Он трясет меня, держит железной хваткой.
— Ты все понимаешь, Эмма. Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ответь мне. Подумай, чего бы ты хотела больше всего. О единственном, без чего не смогла бы жить.
Тут и думать нечего. Это Гален.
— Ладно.
— А теперь представь, что тебя попросили поменять то, что ты любишь, на то, что человечество продолжит свое существование. Люди, которых ты даже не знаешь. Люди, которые даже еще не родились. Ты бы это сделала? Смогла бы? Даже если бы никто из них так и не узнал о твоей жертве, и никогда бы тебя за это не поблагодарил?
Осторожно, я понимающе киваю. Он позволяет мне отойти от него. От его напряженного взгляда у меня по всему телу пробегает холодок.
— Было бы эгоистичным не провести обмен, — говорю я в полголоса. — Это, вообще-то, даже и не выбор.
— Именно. У меня не было выбора.