— Господи, да упокой ее душу.
Правда, он не знал, куда сейчас отправилась душа его супруги. Попала ли она в чистилище или же, взмыв вверх, к днищу корабля, и пробив его, присоединилась затем к ангелам. А может, ничего этого и не было. «Мертвый, значит, мертвый», — часто слышал он на службе. Может, в конечном итоге, и нет никакого воскрешения?.. Все это слишком сложно для него.
— Господи, да упокой ее душу, — повторил он.
Присоединившись к своей команде, священник коротко велел:
— А теперь всем отдыхать.
И уставшие путешественники послушно повалились на широкую металлическую платформу. Не легли только Шелби и сам Скотт.
Скотт посветил вокруг фонарем, задержавшись на предмете, напоминающим гигантскую чашу десяти футов диаметром и никак не менее пяти глубиной.
— Это вам ничего не напоминает? — спросил он у Ричарда.
— Если не ошибаюсь, это половина основы турбины, — задумчиво ответил Шелби. — Вон там, сверху, видны болты, которыми она крепилась.
— А вот это что? — Луч света выхватил из темноты блестящий длинный цилиндр двух футов в диаметре. Выше него виднелась еще одна перевернутая лестница.
— Скорее всего, вал винта, — предположил Шелби.
— Который уходит в шахту этого самого винта, — подхватил Скотт. — Значит, в конце вон той лестницы и будет находиться днище корабля. Вот туда-то мы все и направимся.
Шелби застонал.
— Но как мы туда попадем? — только и смог выговорить он.
И вслед за Ричардом начали вздыхать все остальные.
— Тут должны быть какие-нибудь лестницы или ступеньки. Ведь как-то же люди добирались туда, верно? Им приходилось спускаться в шахту, значит, сейчас оттуда можно найти путь вверх.
— А если такого пути нет?
— Будем карабкаться сами! — резко произнес Скотт. В его голосе было столько страсти, что Шелби в испуге оглянулся на товарища. Фрэнк пошел проверить свое предположение и вскоре вернулся: — Лестница там действительно есть. Правда, половину ее снесло, но у нас все получится. Я уверен.
Вдруг платформа, на которой стояли Шелби и Скотт, неожиданно дернулась, да так резко, что оба мужчины свалились с ног. До ушей путников из недр судна донесся странный скрежет. Затем где-то лопнули большие пузыри воздуха, что-то скрипнуло, и снова вокруг стало тихо.
Путешественники в страхе искали хоть что-нибудь, за что можно было бы держаться. Кто-то хватал за руки и плечи соседей, лишь бы не соскользнуть с измазанной нефтью и маслом платформы.
Вскоре площадка, на которой они лежали, выровнялась. Но странные утробные звуки послышались вновь. Казалось, кто-то стучит по куску металла, отбивая соло на большом барабане. «Посейдон» затрясся, будто снова включились все его моторы и он приготовился нестись на полной скорости. Женщины истошно завизжали.
— Боже мой! — закричал Рого. — Наше судно тонет!
— Нет, нет, нет! — загрохотал Скотт. Он бросился к наклонившейся лестнице, словно намереваясь удержать ее падение.
— Куда вы?! Да вы что, совсем спятили! — заорал Рого.
— Фрэнк! Немедленно вернитесь! — подхватил перепуганный Шелби. Он осветил священника фонарем. Тот стоял у самого края обрыва, широко расставив ноги и воздев руки вверх.
— Нет! — продолжал кричать Скотт. — Я сказал «нет»!
Каждый думал только одно: «Посейдон», наконец, начал тонуть, и пришла последняя минута жизни для всех них.
— Что же Ты хочешь от меня, Господи?! — продолжал вопрошать вожак этой небольшой группы отчаявшихся людей, потрясая в воздухе кулаками. Полуголый священник с переносной лампой и пожарным топориком, привязанными к поясу, сейчас больше походил на одержимого шамана, взывающего к разъярившимся духам.
— Чего же еще Ты от меня требуешь? Я поклялся Тебе. И мы сдержали клятву. Мы не сдались. Мы не отчаялись. Мы не перестали бороться, правда ведь? — Его голос грозно гремел, отражаясь эхом от далеких стен.
— Зачем же Ты позволил нам зайти так далеко, если все равно вознамерился отобрать у нас наши жизни? — бесновался Скотт. — Ведь это мы сами изобрели Тебя. Если бы не мы, Ты вообще бы не существовал! Мардук! Ваал! Молох! А Ты, оказывается, так и остался великим убийцей и продолжаешь жаждать крови!
— Он сошел с ума! — ужаснулся Мартин.
Шелби вцепился Мартину в руку:
— Надо каким-то образом оттащить его оттуда, — прошептал он, но едва он попробовал привстать на коленях, как тут же почувствовал, что у него закружилась голова. — Нет, я не могу даже пошевелиться, — сдался он.
А Скотт продолжал вопить во все горло, словно хотел, чтобы его голос действительно услышали на небесах: