— Эти меры я уж как-нибудь приму сама, — остановила Белль поток красноречия священника. — Я же еще кое-что соображаю. — И тут она внезапно приказала: — Выключите все лампы и фонари.
В темноте было слышно, как тяжело дышит Белль. И еще доносился легкий шорох ее одежды.
— Ну, пожалуй, вот и все. Теперь можно свет снова включить, — заявила Белль. Оказывается, она еще немного стеснялась раздеваться при посторонних. Теперь же, оставшись лишь в нижнем белье, миссис Роузен невозмутимо заметила: — Наверное, без одежды моя фигура выглядит уже не столь привлекательно, как в былые годы.
Она смотрелась нелепо и одновременно как-то особенно доблестно и величаво. Движения Белль стали четкими и рассчитанными. Ничего лишнего. Она сняла очки и передала их мужу:
— Только, Бога ради, не потеряй! — предупредила Белль. — Дайте мне фонарь.
Скотт вручил ей фонарь, Белль проверила его надежность, наклонившись к луже и сунув фонарь поглубже в воду.
— На всякий случай привяжите его к моей руке, — попросила она, и Мюллер салфеткой надежно прикрутил фонарь к ее кисти.
— А веревкой обмотайте меня за талию, — продолжала распоряжаться миссис Роузен. — Узел завяжите на спине.
Скотт взял у Кемаля моток нейлонового каната и привязал его к Белль так, как она просила.
— Теперь слушайте меня, — серьезно начала бывшая пловчиха. — Сегодня, разумеется, никаких рекордов мы ставить не будем. Может быть, я по-прежнему сумею задержать дыхание на две минуты. Если я успешно проплыву под водой и окажусь в безопасном месте, я дам вам об этом знать, дернув за веревку. Если через полторы минуты никаких сигналов от меня не поступит, тяните веревку сами. Ну, пожелайте себе успеха, что ли?..
— То есть, вы хотели сказать, чтобы мы пожелали успеха вам? — поправил ее Мюллер.
— Нет, мне удачи не нужно, но зато она очень понадобится вам. Я должна буду справиться за минуту. Потому что на две минуты задержать дыхание никто из вас не сможет.
Об этом никто из присутствующих не подумал.
— Доктор Скотт, и вы, Майк, возьмите в руки другой конец веревки. Вы самые сильные из нас. Но пока не пройдет полторы минуты, ни о чем не беспокойтесь. Мистер Мюллер, а вас я попрошу засечь время по вашим уникальным и очень дорогим часам.
Несколько секунд она сидела на краю водоема, болтая в воде ногами.
— Даже не холодная, — сообщила она.
Затем Белль Роузен начала глубоко дышать. Каждый следующий вдох оказывался более глубоким. Видимо, так она разрабатывала легкие. Потом легко соскользнула в воду. Еще несколько секунд был виден свет ее фонаря, затем он исчез где-то в глубине водоема.
— Десять секунд, — объявил Хьюби Мюллер.
Веревка потянулась из пальцев Рого и Скотта. Размотавшись на несколько ярдов, она остановилась.
— Боже мой! — невольно вскрикнул Рого.
— Не волнуйтесь! Не волнуйтесь! — успокаивал всех Мэнни Роузен. — Поверьте мне: под водой миссис Роузен себя чувствует как рыба. Вы полагаете, я отпустил бы ее туда, если бы сам хоть чуточку сомневался в ее способностях?
— Двадцать секунд, — доложил Хьюби. Веревка снова зашевелилась. Потом опять замерла, а спустя некоторое время сначала провисла, а затем натянулась.
— О Господи! — не выдержал Хьюби. — Сорок пять секунд.
— Не переживайте, — вставил Мэнни.
Веревка снова чуть скользнула дальше.
— Ну вот, видите? — победно произнес Роузен.
Рука у Мюллера тряслась от волнения, и он с трудом следил за секундной стрелкой.
— Одна минута! — громко проговорил он.
— Она говорила, что если плыть придется больше минуты, никто из нас с этим не справится, — напомнил Мартин.
— Боже мой, вытаскивайте ее немедленно, иначе она захлебнется! — запаниковал Шелби.
Сохраняя нечеловеческое спокойствие, Мэнни Роузен заявил:
— Я бы советовал поступить в точности так, как велела она. Чтобы потом не оказаться виноватыми.
— Следите за временем, Хьюби, — напрягся Скотт, не сводя глаз с веревки.
— Одна минута двадцать секунд, — раздался взволнованный голос Мюллера. Только сейчас он понял, что ему меньше всего хочется, чтобы отважная женщина утонула в этой черной зловонной жиже. И все лишь потому, что сам он струсил и не вызвался добровольцем.
— Начинаю обратный отсчет, — сообщил он, когда оставалось десять секунд до положенного срока. — Десять, девять, восемь, семь, шесть, пять, четыре, три, два, одна… Тяните!