— Мир вашему дому, — произнесла она с радостной открытостью, хотя и, в то же время, с некоторым вопросом-загадкой в послевкусии интонации.
Алина, не потому что только что прочитала Матфея 10-ю главу, а потому что всегда рефлекторно-дружелюбно реагировала на эмоциональную одухотворённость, мгновенно женщину усадила и предложила чаю. Я же как-то сразу смекнул, что женщина не из bf (хотя и явно не из православных), а скорее — из какого-нибудь протестантского направления. Ибо я знал, что, хотя bf и стремятся подражать Христу и апостолам в том, что касается проповеди, насколько возможно максимально, но не до буквальности же и доскональности, чтобы, подобно православным, рясами своими слушателей не шокировать и не отпугивать. С одной стороны, было приятно видеть перед собой искренне верующего человека, с другой — очевидно же, что и она свято в Троицу верит, а жесты её, в то же время, таковы, что как бы мы с ней априори единоверцы. (Я, кстати, краем уха слышал, что в Просцово есть наша сестра, но, кажется, на тот момент, она была сильно духовно прослабшей, а может быть и исключённой.) Как бы то ни было, беседа наша выходила всё какой-то несклеенной и сумбурной. Она сказала, что слышала, что мы читаем Библию, и она тоже очень эту книгу уважает и поэтому пришла пообщаться с верующими людьми. Кажется, она прямо спросила, к какой вере мы относимся. Я, интуитивно притормозив, чувствуя, что могу чрезмерной прямотой обескуражить гостью и склонить её к ненужным спорам, скромно сказал, что мы пока не принадлежим к определённой конфессии, а только ещё изучаем. Женщина тут же распространила нам карманный синенький Новый Завет. Я всё-таки поднял некий «относительно нейтральный» вопрос, то ли о грядущем рае на земле, то ли о Царстве. И, кажется, в процессе этого моего исповедания женщина поняла, что взгляды наши на основы разнятся; спорить не стала, но как-то слегка притихла что ли, и скоро мы распрощались.
— Кажется, она не из наших, — сказала Алина.
— Да похоже на то, — ответил я.
В те же дни случился неприятный эпизод с телевизором (надо сказать, в то время и я, и Алина слабо понимали, что это за зверь, и на что он способен). Мы все втроём были дома. И в телевизоре вдруг случилась обстоятельная передача на тему «сектоведения», с посылом, очевидно, дать сектантам по зубам, да так, чтоб кровью плюнули, а народ чтоб знал, с кем дело имеет. Вначале там напротив репортёра и камеры воссел некий высокопоставленный поп с Библией в руках. Зрелище само по себе было каким-то негармоничным: к его рясе, конечно, больше бы подошло нечто кадящее или окропляющее. Батюшка заявил, что сектанты зря клевещут, что хорошо знают Библию и готовы разоблачить посредством её святые постулаты веры православной. Что вот он, такой-то всея Руси высокий чин, вполне-себе способен, вот прямо сейчас как подтвердить Библией эти великие постулаты, так и опровергнуть любое сектантское возражение. Я до самого конца передачи с нетерпением ждал, когда же он откроет-то её, Библию свою, но этого так и не случилось (возможно, потому, что на передачу никого из оппонентов не пригласили). Далее последовала нарезка всяких странных кадров с беснующимися экстатическими крикунами, слезами обездоленных детишек и прочими страшилками под нагнетающую, тревожную музыку и монотонный закадровый комментарий о том, что любой уважающий себя сектант способен одновременно правой рукой отобрать у гражданина квартиру, левой — разрушить у того же гражданина семью, а правой ногой столкнуть с крыши высотки его дитя, и если сектанту на все эти конечности надеть электроды, не перепутав их цвет, то ЭКГ получится не человеческое и даже не звериное, а дьявольское. И всё в таком роде. Вместо того, чтобы всё это дикое безобразие выключить на корню, мы, как заворожённые, вместе с Ромой досмотрели до конца. Далее последовало нечто полумистическое: во всей нашей просцовской квартирке вдруг выросло какое-то непонятное, почти звучащее и светящееся, поддающееся чуть ли не тактильному восприятию напряжение, мы с Алиной вдруг начали ругаться, а Рома заплакал навзрыд, как никогда. Он плакал очень долго, а потом выяснилось, что у него нестерпимо болит голова. Кажется, я догадался помолиться и вышел на 10 минут на воздух. Когда я вернулся, я понял, что напряжение сошло на нет, однако Рома продолжал плакать. Мы что-то ему накапали и чем-то укололи. Алина запаниковала: надо срочно ребёнка везти куда-то в медицинскую цивилизацию. Я еле уговорил её вызвать Богомолову. К моменту прихода педиатра всея Просцова Рома слегка попритих. Татьяна Мирославовна вместо того, чтобы что-то внятное порекомендовать, накинулась на нас, выяснив, что мы накапали Роме чего-то спиртсодержащего и теперь он у нас пьяный. Только к вечеру всё отлегло и притихло. То был последний раз, когда я добровольно смотрел подобную видеогадость. От всей этой истории пахну́ло Дьяволом. Я же уже вышел на тропу войны с ним и даже имел доспехи духовные в более или менее приемлемом состоянии, но я, как зелёный новобранец, не ожидал, что враг клацнет зубами прямо перед носом так скоро и так внезапно.