— Это ледяная гора, я знаю.
— Правильно. Через несколько дней показались заснеженные гористые берега неизвестной земли. Теперь она называется Гренландией. Корабль бросил якорь, и моряки спустились на берег. И представляете их удивление, когда вскоре они увидели полуразрушенную церковь, потом остатки каменных хижин. В одной из хижин они нашли труп рыжеволосого мужчины в одежде, кое-как сшитой из тюленьих шкур, рядом сточенный, ржавый нож. А вокруг запустение, холод, снег…
— Не пугай, Боря, — прервала его мать. Пальцы её нервно стучали по столу. — Псевдоисторические сказки…
— Погоди. Это не сказка. Это строго документировано. Тот человек был последним викингом. Ты помнишь, Олег, кто такие викинги?
— Вы рассказывали о викингах.
— Викинги бороздили моря, завоёвывали целые страны, они заселили Исландию, высаживались в Америке, которую называли Винланд, даже основали своё царство на Сицилии. И у них была крупная колония в Гренландии. Там было несколько посёлков, стояли каменные дома и церкви. Но вот корабли викингов перестали выходить в море. Колонии их перешли к другим народам или были заброшены. Прервалась связь с Гренландией. А тем временем климат там становился всё более суровым, скот вымирал, и гренландские поселения приходили в упадок. В первую очередь потому, что потеряли связь с миром. Гренландцы, некогда смелые моряки, разучились строить морские корабли, их становилось всё меньше. Известно, что в середине XV века в Гренландии была сыграна последняя свадьба. Потомки викингов дичали, их было слишком мало, чтобы противостоять стихии, добиться прогресса или хотя бы сохранить старое. Ты представляешь себе трагедию — последняя свадьба в целой стране? — Старый обращался к матери.
— Твои аналогии меня не убеждают. Много ли было викингов, мало ли — ничего бы их не спасло.
— А ведь альтернатива была. Приди тот немецкий корабль тридцатью годами раньше, и всё сложилось бы иначе. Эти викинги могли бы уплыть на континент и вернуться в человеческую семью. Или иначе — наладилась бы связь с другими странами, появились бы торговцы, новые поселенцы, хотя бы новые орудия труда, знания… И всё было бы иначе.
— К нам никто не приплывёт.
— Наше спасение — не вживление в природу, — произнёс старик уверенно. На этот раз он обернулся к Олегу. — Нам нужна помощь. Помощь остального человечества. И потому я настаиваю, чтобы твой сын шёл за перевал. Мы ещё помним. И наш долг — не обрывать нить.
— Пустой разговор, — устало сказала мать. — Водички согреть?
— Согрей, — ответил Старый. — Побалуемся кипятком. Нам грозит забывание. Уже сейчас носителей хотя бы крох человеческой мудрости, знаний становится всё меньше. Одни гибнут, умирают, другие слишком поглощены борьбой за выживание… И вот появляется новое поколение, вы с Марьяной ещё переходный этап. Вы как бы звено, соединяющее нас с нашим будущим. Каким оно будет, ты представляешь себе?
— Мы не боимся леса. Мы знаем грибы и деревья, мы можем охотиться в степи…
— Я боюсь будущего, в котором господствует новый тип человека — Дик-охотник. Он для меня символ отступления, символ поражения человека в борьбе с природой.
— Ричард — хороший мальчик, — отозвалась мать из кухни. — Ему нелегко приходилось одному.
— Я не о характере, — сказал Старый. — Я о социальном явлении. Когда ты, Ирина, научишься абстрагироваться от мелочей?
— Буду я абстрагироваться или нет, но, если бы той зимой Дик не убил медведя, мы бы все перемёрли с голоду, — сказала мать.
— Дик уже ощущает себя аборигеном этих мест. Он бросил ходить ко мне пять лет назад. Я не уверен, помнит ли он азбуку.
— Зачем? — спросила мать. — Книг всё равно нету. И письма писать некуда. И некому.
— Дик много песен знает, — сказал Олег. — И сам сочиняет. — Олегу стало немного стыдно, что ему приятно ощущать недоброжелательство старика к Дику, и потому он решил Дика защитить.
— Не в песнях дело. Песня — заря цивилизации. А для малышей Дик — кумир. Дик — охотник! А для вас, бабы, он пример. «Посмотри на Дика. Вот хороший мальчик!» А для девочек он рыцарь. Ты не обращала внимания, какими глазами на него глядит Марьяшка?
— Пускай глядит. Замуж выйдет. Для посёлка хорошо.
— Мама! — не выдержал Олег.
— А что?
Мать, как всегда, ничего не замечала вокруг, жила в каком-то своём мире, пережёвывала древности.