На самом деле в «Кингс Каунти» он бывал и раньше — приходил сюда после очередной крупной драки. В таких случаях он всегда болтался снаружи и ждал, пока во двор выйдет передохнуть молодой интерн. Этот парень, появляясь там, укоризненно качал головой при виде Джо с разбитой губой или бровью. Потом тайком отводил его в пустой кабинет, чтобы обработать ему раны своими огромными и осторожными руками.
Джо понимал, что ему больно будет даже просто проехать мимо их старого дома. Однажды он проделал такое, и вдруг ему показалось, что его мать сходит вниз по лестнице. Мария Лаккези была женщина маленькая и полненькая. И всегда носила красное пальто. Женщина, которую Джо тогда увидел, была так на нее похожа, что он даже притормозил. А потом подъехал к тротуару и остановился. И долго сидел, опустив голову на рулевое колесо, старше возрастом, чем была его мать, когда умерла, и плакал, как ребенок, по женщине, один одобрительный взгляд которой значил для него больше, чем все остальное в жизни.
Джо подъехал к маленькому домику вроде фермерского, принадлежащему семейству Никотеро, и пошел к входной двери. Позвонил и услышал знакомое шарканье шлепанцев Старины Ника.
— Привет, старина, — сказал тот, обнимая Джо. — Какой приятный сюрприз!
— Я весь в сплошной ностальгии сюда приехал.
— Вот и хорошо — по крайней мере не за тем, чтобы сообщить мне, что Бобби плохо себя вел в школе.
Джо рассмеялся.
— Заходи, заходи. Патти дома нет. Я торчу на палубе в одиночестве.
Джо опустился на стул рядом со Стариной Ником возле маленького металлического столика.
— Ну и как тебе работается с Бобби? — Ник открыл бутылку пива и протянул ее гостю.
Джо отпил глоток.
— Хорошо работается. Мы отлично ладим.
— Да ну? А я думал иначе.
Джо посмотрел на него и улыбнулся:
— Почему же?
— Не вешай мне лапшу на уши, я и сам это неплохо умею. Вы слишком разные ребята, чтобы все время ладить. Ты по делу или так, для собственного удовольствия? Или у тебя есть какие-то проблемы?
Джо уставился в окно на маленький садик:
— Проблемы, говоришь… Анна меня сильно беспокоит.
— Что с ней?
— Она вроде как совсем потерялась… Сам знаешь, она все время торчит одна дома. А вчера собралась с силами и поехала на съемку, поработать. Доехала только до отеля, где проводилась фотосессия, а затем сбежала оттуда.
— А что произошло?
— Не думаю, что Анна мне все рассказывает. Вроде бы она вдруг почувствовала, что у нее почва уходит из-под ног. Анна схватила такси и вернулась домой. Отключила телефоны и ни слова не сказала своей начальнице. Даже сегодня телефоны не включила. Она же так и работу может потерять. Но Анна так напугана, что даже это ее не очень волнует.
— Так… Ну а теперь я хотел бы услышать о твоих проблемах.
— Извини, не понял?
— Ты мне про Анну рассказал. Ты всегда мне рассказываешь об Анне. Это нетрудно: у нее ведь столько проблем, верно? А у тебя их нет?
Джо нахмурился. И ничего не ответил.
— У нас с Патти бывало немало в жизни тяжелых периодов, — продолжил Ник. — И знаешь, какую самую серьезную ошибку я допускал в этих случаях? Я считал, что это она одна должна меняться.
Джо молча смотрел вниз, на трещины в полу.
— Ты ж не думаешь, что по-прежнему остаешься ее героем?
Джо пожал плечами.
— Давай-ка я тебе одну тайну открою. Я потратил слишком много времени, стараясь быть этаким рыцарем в сверкающих доспехах, готовым решить все проблемы вселенной. Но я же вовсе не такой. И никто таким быть не может, Джо. Патти, когда мы поженились, считала, что я для нее — единственный свет в окошке. Я был здоровенный мужик и крутой коп. Никто в округе не смел связываться с Виктором Никотеро. Мы шли вдвоем по улице, и я знал, что она гордится мной и чувствует себя под надежной защитой. И мне это, черт побери, страшно нравилось. Я был просто на верху блаженства. И вот она забеременела — это было до Бобби — и вовсе не чувствовала себя на верху блаженства. А все потому, что я пропадал в полицейском участке, продолжая бороться со вселенским злом и очень мало бывая дома. Дело кончилось тем, что она потеряла ребенка, и я ничем не смог ей помочь, поскольку меня в тот момент попросту с ней не было. Целый год после этого я чувствовал себя слабаком, который здорово подвел свою жену. И вот тогда она мне сказала: «Слава Богу, ты теперь не строишь из себя супермена. А вообще быть героем — это очень многое значит. Тут и сила характера, и жертвы, на которые он идет, а иногда надо просто пошутить или сохранить спокойствие. Но это не значит тратить все силы, думая, что можешь совладать со всем злом в мире, а потом злиться и впадать в отчаяние, когда понимаешь, что нет, не можешь. Мне не нужен такой обозлившийся и впавший в отчаяние муж. И я рада, что его больше нет». Вот что она мне сказала. А потом вышла из комнаты и снова занялась тем, что делала до этого.