— Патти совсем другая.
— Не скажи. Попробуй поговорить с Анной. Просто расскажи ей, что ты чувствуешь, но не злись при этом. Да-да, поговори с ней, пока дело не зашло слишком далеко.
— А если и впрямь зашло?
— Не зашло. Понял? Не зашло! А теперь допивай свое пиво — тебе пора домой, к жене.
Джо въехал на подъездную дорожку у своего дома и выключил двигатель. Даже прожив здесь шесть месяцев, он всякий раз испытывал разочарование, приезжая домой. Джо снял это жилье, когда Анна еще находилась в Париже, прежде всего из-за невысокой арендной платы. Хозяин дома, бывший полицейский, объяснил свою щедрость так: он искренне желает помочь коллеге и вполне доверяет ему, чтобы самому в это время спокойно путешествовать по миру в качестве туриста.
И все же, если бы Джо проявил обычное для себя внимание ко всем деталям, то наверняка поискал бы другое пристанище. Но он приехал сюда после бессонной ночи и изрядной дозы болеутоляющих препаратов, поскольку испытал очередной приступ своей болезни. И когда он переступил порог этого кое-как, наспех отремонтированного дома, его вдруг охватило чувство облегчения и умиротворения. Джо сразу же представил себе, как они всей семьей ведут здесь размеренную, спокойную жизнь, что после кошмарных событий последнего времени и парижского неуюта показалось ему настоящим счастьем. Только три вещи привлекли его особое внимание: отделанные нержавейкой шкафчики в кухне, угловой диван кремового цвета в гостиной и старомодная кованая кровать в спальне. Все это было выдержано в стиле, который нравился Анне.
Потом Джо пришлось здорово потрудиться, чтобы придать дому более-менее приличный вид. Дэнни потратил немало времени, помогая ему, но начинал всегда с того, что орал: «Нет уж, приятель, Анну вместе с тобой я тут встречать не буду!» или «Ну все, ты попал!»
В тот день, когда они переехали сюда, Джо заметил, что приличный кремовый диван хозяин успел заменить на потрепанный оранжевый, а вместо кованой кровати стоит неказистая койка с дырявым матрасом, купленная по дешевке в магазине сниженных цен. Он с трепетом ждал реакции Анны, но ему повезло: жена после восьмичасового перелета из Парижа только оглянулась по сторонам, убедилась, что все вокруг вычищено и прибрано, и, утомленная, тут же уснула на раздолбанной кровати. Наутро дом предстал перед ней в своем истинном виде. Половицы и плинтусы были либо слишком длинные, либо слишком короткие, двери — слишком узкие, шкафы и шкафчики не закрывались. Некоторые двери висели на петлях, закрепленных всего парой шурупов. Дверная рама в спальне вылетела из стены при первом прикосновении к ней. Наверху, возле ванной, сквозь просевший пол был виден свет, горевший в кухне внизу.
Однако Анна поначалу не стала капризничать — ее очень тронуло, что Джо приложил столько усилий, дабы придать их жилищу хоть какой-то уют. Но в последующие месяцы он то и дело слышал из разных углов дома ее негодующие вопли — когда что-то ломалось, или отваливалось, или она стукалась головой о разного рода выступы в самых неожиданных местах.
— Это всего лишь я! — объявил Джо, привыкший успокаивать жену таким образом при возвращении домой. — Привет! — Он поцеловал ее в губы. — Как дела? Выглядишь ты отлично.
Анна была босиком, в джинсах и черном комби.
— Все в порядке. — Она провела рукой по затылку, приглаживая волосы.
— Ты в конце концов позвонила Кло?
— Да, и ты даже не поверишь, как мне повезло.
— Повезло?
— Именно! У фотографа, который должен был вчера снимать, появилась новая подружка, ей, кажется, года двадцать два. Как бы там ни было, она все и организовала. И фотограф предложил ее Кло в качестве замены меня, и той пришлось согласиться, поскольку она поставила его в неудобное положение со съемкой. А меня не выгнали.
— Вот это да!
— А ты думал, что меня попрут? — Она улыбнулась.
— Как тебе сказать…
— В общем, мы договорились с Кло, что пока я могу по-прежнему работать дома.
— Так это ж просто отлично!
— Именно так.
— Милая, я вот что хотел тебе сказать… Я тебя люблю.