— Письмо второе: конверт такой же, почерк тот же, отправлено примерно в то же время из того же почтового отделения. И точно такое же дерьмо, как и в первый раз: пишет, что ходит в какую-то галерею, ходит в парк, печет себе печенье в кухне и прочая чертовщина. — Джо пролистал несколько страниц. — Тут у него сплошные излияния насчет всепрощения и искупления грехов. И насчет добра и зла. А потом он переходит к делу: «Это вызывает у меня отклик. Не знаю почему. Я с интересом слежу за расследованием дела Посетителя, когда представляется возможность». Потом еще: «Но я знаю, что где-то внутри себя я желаю вам успеха. Мои ангелы уже сидят у вас на плечах и облегчают ваше бремя».
— «Я желаю вам успеха»! — Ренчер пожал плечами: — Может, он сам хочет, чтоб кто-то его остановил? Убийца хочет, чтоб его поймали?
— Что-то мне не нравится такое пожелание, если и вправду речь именно об этом, — заметил Дэнни.
Джо покачал головой:
— Не думаю, он все-таки соблюдает достаточную осторожность.
— Тогда зачем ему вообще с нами связываться? — спросил Ренчер.
— А просто повыёживаться, — предположил Джо.
— А по-моему, — заявил Ренчер, — этот тип все-таки знает Посетителя.
— Он был свидетелем преступления, — ввернул Бобби.
— Или был жертвой Посетителя, — выдал еще одну версию Джо.
Все посмотрели на него.
— Глубоко копаешь, — усмехнулся Дэнни.
Джо вздохнул:
— А может, это просто один из безвредных лузеров и психов, что всю жизнь живут при мамочке.
— Может быть, а может не быть… — махнул рукой Дэнни. — Чушь это все, сплошная чушь.
Некоторое время детективы молчали, переводя взгляды с письма на фотографии, все еще лежавшие на столе Джо, и обратно.
— Мы как-то расследовали одно дело, — прервал молчание Бобби, — не уверен, что кто-то из вас его помнит: грабитель нападал на студенток Колумбийского университета. Связались с газетами, слили им кое-какую информашку и меньше чем через неделю или вроде того сцапали этого подонка.
— Нет, — сказал Джо, — этого я делать не стану. У нас недостаточно данных…
— Ты помнишь дело, о котором я говорю?
— Да, но это не имеет значения.
— Почему это не имеет?
— Сам подумай, Бобби. Ты использовал тогда газеты после скольких нападений? Девяти, десяти? Ты уже многое знал о преступнике. А мы? Мы находимся в самом начале расследования — ни свидетелей, ни приличных описаний, ни подозреваемого, никаких серьезных предположений…
— Я все равно считаю, что мы могли бы…
— Нет! — повысил голос Джо. — Я на это не пойду.
Как и в случае с Блекуэлом, Джо фильтровал новости для жены.
Бар «Кардино» на Брум-стрит был небольшим, но заполнял всю округу доносившимися из него громкими голосами и заводной музыкой. Анна сидела в углу — в джинсах, черном топике и поношенных коротких черных сапожках. Волосы она убрала в «конский хвост», в ушах болтались длинные серебряные серьги.
Джо рассмеялся, подходя к ее столику. Она тоже засмеялась и поцеловала его в губы. По ее глазам он понял, что Анна успела выпить пару бокалов вина.
— Ты ведь в прошлый раз точно в таком виде была?
— Почти. Джинсы и сапожки. Но не думаю, что оденусь так еще раз. — Она распустила «конский хвост» и отстегнула сережки.
Джо оглядел бар.
— Да тут все девицы примерно в таком же виде.
— Ага. Только им по двадцать. В любом наряде можно появляться только один раз. Это закон. Во второй раз в том же виде ты всегда выглядишь слишком старой.
— Я и понятия не имел о таких тонкостях.
— Теперь ты об этом знаешь.
— Значит, мне уже никогда нельзя надевать облегающие джинсы? Как тогда, в первый раз?
— Бог ты мой! Мы что, вернулись в прошлое? И мне опять нужно думать: остаться с тобой или уходить?
Они рассмеялись. Но Джо ее реплика заставила задуматься о том, как повернулась бы жизнь Анны, если бы она ушла от него после первого же свидания.
— Ну, я иду в бар, — объявил он. — Что тебе принести? Пиво «Курс» в память о прошлом?
— Ты же помнишь, чем это кончилось в тот вечер…
— Помню.
— Тогда белый совиньон, пожалуйста.
Он пошел к бару, а сидевший рядом с ней мужчина встал и направился к выходу, оставив на столе газету. Анна подождала несколько минут, потом притянула газету к себе и принялась читать. Когда Джо поставил бокалы на стол, она вздрогнула.
— Тебе со мной скучно?