Джо встал позади нее:
— Извини. Он дорогой?
— Дорогой не дорогой, а ущерб придется возмещать.
— В смысле?..
— Его дали мне на время, только для съемки. И я за него отвечаю. А ты его разбил.
— Ладно, сколько он стоит?
— Восемьсот долларов.
— Восемьсот долларов! Ты шутишь! За абажур?
— А ты что думал? Я же не на какую-то газетенку работаю вроде «Бэй-Ридж газет».
— И мне что же, действительно придется возместить ущерб?
— Действительно.
— Скажи, что он разбился при перевозке.
— Фирма уже знает, что он был доставлен в целости.
— Да нету у меня таких денег, чтобы их просто так отдавать каким-то гребаным… И вообще, кто это покупает абажуры за восемь сотен баксов? А еще меня удивляет, что в нашем доме не разбилось гораздо больше вещей. Ненормальный это дом, Анна. Не могу я больше в нем жить. А ты между тем радуешься такой вот жизни и каждый день тащишь в этот проклятый дом по тонне новых вещей. Всякий раз ты открываешь дверь парню из отдела доставки, расписываешься на квитанции, берешь посылку, поднимаешься на пять ступенек к двери в холл и бросаешь ее там, иногда вскрываешь, чтоб заглянуть внутрь, и оставляешь валяться…
— Джо, к чему эти гадания? Я — здесь, и я пока что не умерла. Ты можешь просто спросить: что я делаю, когда звонит дверной звонок?
Джо принял мученический вид и закатил глаза.
— Ну, спроси же меня: что я делаю, когда звонит дверной звонок? — настаивала Анна.
— Избавь меня от этого. Совершенно ясно, что тогда происходит и как весь этот хлам скапливается у нас в холле.
— А я все-таки отвечу на вопрос, который ты мне не задал. Звонит звонок, и я, где бы ни находилась, тут же замираю на месте. Потом сердце подпрыгивает и начинает биться чаще и чаще. Если рядом есть окно, я разглядываю посыльного. Оцениваю униформу, все ли в ней как надо, пытаюсь определить, честное ли у этого человека лицо, стараюсь высмотреть его грузовик, проверяю, есть ли кто-нибудь еще на улице. И теперь догадайся, чем все это заканчивается. — Она пересекла комнату, рывком выдвинула верхний ящик старого бюро красного дерева и обеими руками достала оттуда кипу карточек и квитанций. — Иногда, — сказала Анна, швыряя все это мужу в лицо, — события происходят совсем не так, как тебе представляется.
Джо застыл в полной неподвижности, а квитанции и уведомления из служб доставки «Федерал экспресс» и Ю-пи-эс на так и не полученные посылки, кружась и кувыркаясь в воздухе, падали к его ногам.
Глава 11
— Шон? — Анна легонько постучалась в дверь комнаты сына и приоткрыла ее. Стеганое одеяло было собрано в кучу, закрывая его лицо и… лицо девицы, лежащей рядом с ним, — это Анна поняла, увидев на полу пару женских сандалий.
У нее екнуло сердце. Она отступила назад, вышла из комнаты, тихонько прикрыла за собой дверь и бегом бросилась вниз, к Джо.
— Эта маленькая salope[14] лежит с Шоном в его комнате! — прошипела Анна. — Она с ним в постели!
— Ясно, что не на полу.
— Причем пивом в комнате так и разит!
— О'кей, о'кей, только не надо скандала: у него от этого на всю жизнь травма останется. Давай поглядим, как он сам справится с ситуацией. А я тебе помогу справиться с этим стрессом.
— Значит, мы снова друзья?
— Конечно, мы снова друзья. И объединились против врага — собственного сына.
Анна подавила смешок.
— Ладно. Я иду вниз готовить завтрак.
— Я сам этим займусь.
Джо спрыгнул с кровати и побежал за женой, опасаясь, что она все-таки выкинет какую-нибудь глупость. В последний момент он вернулся за джинсами — на случай если Тара спустится к завтраку.
Анна сидела за столом со стаканом грейпфрутового сока в руке. Джо готовил оладьи, стараясь при этом отвлечь ее внимание беседой. Но при каждой паузе, возникавшей в их разговоре, Анна нервно смотрела на дверь.
— Успокойся наконец! — прикрикнул на нее Джо.
— Да я просто… — Она пожала плечами. — У тебя ведь сегодня визит к дантисту, да? — Анна взглянула на висевший на стене календарь.
— Вроде бы.
— Тебя обнять на дорожку? — Она улыбнулась.
— О чем ты? Неужели я и впрямь похож на парня, которого нужно подбодрить, когда он идет к дантисту?
— Очень похоже. — Анна подошла к нему, обняла сзади и прижалась головой к спине мужа. Он сделал вид, что дрожит от страха.
Они весело смеялись, когда в кухню вошел Шон, одетый в широкие шорты и майку с короткими рукавами. Глаза припухшие, волосы торчком.