Есть речи - значенье
Темно иль ничтожно,
Но им без волненья
Внимать невозможно.
Как полны их звуки
Безумством желанья!
В них слезы разлуки,
В них трепет свиданья.
Не встретит ответа
Средь шума мирского
Из пламя и света
Рожденное слово;
Но в храме, средь боя,
И где я ни буду,
Услышав, его я
Узнаю повсюду.
(М. Ю. Лермонтов)
Порядок, губительный, но порядок присутствует в мире, иначе тот не смог бы существовать. Однако в проявленных формах этого мира (например, в записанном тексте Библии) омраченный и неспасенный человек усматривает ложь, поскольку он способен видеть только себя, свое ложное начало. На самом деле в текстах нет ошибочного, неправильного. Искать там заблуждения, как это делают "либерально" настроенные деятели современной науки, бесполезно; все недоумения и критические замечания лишь означают, что есть нечто серьезное, пока не понятое нами.
Скажи им, что все это истинно и что ничего нет ложного, но все твердо и крепко основано.
(Пастырь Гермы)
7
Наша книга ни в коей мере не претендует на выдвижение собственных идей спасения или многообещающего учения о совершенстве. Все, что в ней есть, - лишь благопожелания читателю начать странствие по запредельным пространствам своего невинного сердца (интуиция) или строго чеканить шаг по закоулкам своего тренированного ума (логика). Любые идеи и подсказки каждый может свободно присвоить, дабы иметь некоторую помощь от составителей и упростить себе жизнь. А в качестве подаваемого материала будьте уверены - никакого вреда, одна польза (Еф. 4:28). "Все, что продается на торгу, ешьте без всякого исследования" (1 Кор. 10:25).
Кто поверил - тому по подарку,
Чтоб хороший конец, как в кино.
(В. Высоцкий)
Составители всецело опираются на первоисточники и лишь стараются не снижать планку, и в этом - "легкость" их труда.
Зовет бывалое влеченье,
Труда тяжеле облегченье.
(М. Кузмин)
В определенном смысле наше отношение к Писанию соответствует средневековой традиции комментирования, хотя при обработке текста мы действуем лишь в интересах читателя и чувствуем себя гораздо менее связанными догматическими условностями. Последняя оговорка позволяет открывать скрытые связи и смыслы, которые на первый взгляд неожиданны и вызывают протест, но затем становятся понятными и очевидными.
Новых созвучий ищу на страницах
Старых испытанных книг.
(А. Блок)
8
Человечество можно условно разделить на две категории. Первая, составляющая абсолютное большинство, - мирские существа, поведение которых обусловлено греховной человеческой природой, дети Адама и Евы, сбившиеся с пути истины. "Общечеловеческая" лексика (примитивные логические рассуждения и выражение эмоций) грешников по большому счету ненормативна, ибо норма - это стремление к высшей истине и свету. В нашем мире она оказалась прочно забытой и осмеянной. Вторая категория людей - лишенные греха праведники, которые приобщены к совершенству, живут в нем и владеют символической речью, верно отражающей высшую реальность. Их поведение действительно правильно, а лексика нормативна: они могут говорить на метаязыке, выводящем за пределы видимого мира. Это язык прекрасного, знание которого древние приписывали богам.
Гермес миродержец, сердцежитель, диск лунный,
Круглый и квадратный, зачинатель словес во языцех,
Правде послушный, хламидоносец, крылами обутый,
Всезвучного языка промыслитель, смертным прорицатель.
(Греческий папирус. Цит. по К. Г. Юнгу)
Понимание метаязыка - предварительное условие того, чтобы приступить к реальной духовной работе, это некая азбука, которую нужно усвоить, чтобы подойти к основным задачам. Все священные книги содержат непонятные тайны инобытия и написаны под знаком "Совершенно секретно. После прочтения сжечь свои грехи". Мы также не откроем здесь всех секретов, причем поступим так не столько в интересах сохранения Тайны, сколько из соображений экономии сил (своих и читателя), а также числа страниц книги. Ищущих запредельного знания и конечной истины в полном объеме мы отсылаем к Большим Трактатам.