В общем, дело выглядело так, словно мой друг, о котором я тебе говорил, имел намерение что-то написать, так как он хранил уйму карточек и листочков, вероятно ожидая, что в конце концов они сами без большого урона склеятся... возможно, ожидая, что эта отрывочная информация прольет когда-либо свет на внутреннюю кухню... [неприличное слово]. Разумеется, если вся эта масса карточек и листочков соединится в нечто вразумительное, чего в действительности не случилось по причинам, отчасти понятным из самих этих документов.
(Х. Кортасар. Книга Мануэля)
Составители должны признать, что подобная подготовительная работа, хотя и более напряженная, действительно имела место. Затем наш труд был "наилучшим способом упорядочен и повсюду многажды исправлен" (Гриммельсгаузен. Симплициссимус). Поскольку мы опирались вовсе не на безобидные светские документы, а, мягко выражаясь, на серьезную литературу, есть все основания надеяться на более счастливый результат, нежели просто оставить читателя в полном хаосе стройплощадки. Склеивание материала должно произойти в его сознании, чтобы дать начало новому организму. На натурфилософском языке этот процесс соответствует творению мира (планеты, звезды, вселенной...), в данном случае - мира личного, а в современной биологии он описывается как митоз, деление клеток, реализация генофонда.
Кто вложил мудрость в сердце, или кто дал смысл разуму? Кто может расчислить облака своею мудростью и удержать сосуды неба, когда пыль обращается в грязь и глыбы слипаются?
(Иов 38:36-38)
111
Читатель найдет в нашей книге спекшуюся золу - знания, сохранившиеся после сгорания предыдущего мира, то есть апокалиптического сжигания материи Богом. Они выступают как остатки толкований, относящихся к разрозненным фрагментам Писания. В чем-то критический подход прав: следы скрытого смысла обнаруживаются лишь при скрупулезном чтении Библии. Когда люди в ходе исследования богооткровенных текстов записывают личные находки на бумагу, они лишь переносят в случайном порядке отдельные команды и их наборы с жесткого диска мирового компьютера на свой, бытовой, опираясь на свои наивные представления о пространстве, времени и причинности. При этом они не знают и не могут знать, как на самом деле функционирует программа, объединяющая эти команды, хотя сами активно участвуют в ее работе своими судьбами. Для того, чтобы хоть что-то понять, приходится толковать (дробить) сильно перемешанный материал, искусственно соединенный внешней исторической канвой, которая далеко не исчерпывает содержания. Однако мы пытаемся осуществить и большее - построить новое, выполнить алхимический процесс плавления (как показывает история, те, кто занимались гностицизмом, рано или поздно приходили к алхимии, чтобы реализовать свое знание).
Я призрак истин сплавил в стройный бред.
(М. Волошин)
Затравками служат искры понимания, а в результате возникают уже цельные комья земли, камни (у нас - смысловые блоки понятого). Восстановление нового реального мира из калейдоскопа осколков потребует блуждания между внешне не связанными эпизодами Библии, параллельными сюжетами, по видимости (исторически) независимыми событиями и судьбами людей. За недостающими элементами приходится обращаться к другим источникам. Таким путем древние и на первый взгляд потускневшие тексты переводятся в активно действующую форму, которая неотразима для любого читателя. Описанная конструктивная программа далеко не доведена до конца, и ощущение хаоса неизбежно остается, пока не будет закончена генеральная уборка.
112
Топологическая структура книги непроста: изложение сопровождается большим количеством цитат, которые стоят на перекрестках различных тем и идей. Некоторые опорные последовательности фрагментов из текстов, а также ключевые слова-символы, обозначающие сквозные темы книги и подлежащие детальному толкованию, мы выделяем курсивом. По первому впечатлению, наш метод работы включает элемент случайности и непредсказумости.
Шестерки, семерки, восьмерки, девятки, десятки.
Опять невпопад, затесались король и валет...
Пасьянс не выходит! Опять полколоды в остатке.
И все это тянется дикое множество лет!
(С. Кирсанов. Гадание)
Однако надо помнить, что в серьезных делах ничего случайного уже не бывает. О том же, чем все кончится, придется судить читателю, да к тому же и по личным результатам, поскольку все ниже-выше сказанное не оставляет его в стороне праздным наблюдателем.