Проекция вновь разделилась, транслируя изображение с камеры снаряда. Не встретив сопротивления, снаряд прошил странный корабль насквозь и ушёл в пустоту.
На чужаке залп никак не отразился. Он без видимых повреждений продолжал висеть рядом. Между кораблями образовался огненный мост, проложенный стрелковыми системами линкора.
Видя, что стрельба не даёт результата, Алексей упрямо ждал перезарядки орудия. Дождавшись, судорожно вдавил гашетку. Орудие не подчинилось. Одновременно с волной холода, прошедшего по телу, отключилась связь. Следом отключилась проекция наведения. Затем погасло всё: и встроенные в откатники панели, и системы скафандров, и освещение. Обесточенный линкор погрузился в кромешную тьму.
На палубе стоял многоголосый гул. Свет переносных прожекторов освещал людские потоки, застывшие перед шлюзовыми створами линкора. Эвакуация шла отрепетированно-слаженно. В первую очередь на новый, прибывший из резерва корабль отправлялись боевые расчёты и командный состав. В последнюю — линкор покидали технические службы. Несмотря на их старания, реанимировать поверженный корабль так и не удалось. Электронная начинка под воздействием неведомого излучения безвозвратно вышла из строя.
На них обращали внимание. Отцепленный солдатами створ шлюза и два человека, идущих вдали от суеты и давки, притягивали взоры.
Шагая за адмиралом, Алексей приглядывался к людям. Разлуку с кораблём каждый из сотен стоящих в очередях переживал по-своему. Кто-то делал вид, что всё пустяки, кто-то, озираясь по сторонам, прощался с частичкой души. Алексей понимал чувства людей, чей временный, но уже привычный жизненный уклад сменился в один миг.
За иллюминатором катера медленно плыл орбитальный док. Чёрная Т-образная конструкция выглядела неуклюжим гигантом в сравнении с двумя пристыкованными к ней красавцами линкорами.
Хищные, рубленые носы, широкая корма и изящные надстройки в точности повторяли друг друга. Разницу между близнецами составляли яркая иллюминация одного и чёрные безжизненные контуры другого. Между кораблями, озаряя чернильную пустошь пламенем двигателей, сновали точки перевозящих экипаж катеров.
Алексей, сожалея, что знакомство оказалось столь коротким, мысленно простился с новыми знакомыми. Вспомнив данное себе же обещание, направился к сидящему у другого борта адмиралу.
— Адмирал, разрешите.
Дождавшись кивка, присел рядом.
— Могу я обратиться с личной просьбой?
— Слушаю.
— Я по поводу командира дальнобойных систем Стэйфера, — начал Алексей, но адмирал перебил:
— Вот что тебя волнует, — по-прежнему глядя в иллюминатор, то ли спросил, то ли утвердил он.
— Волнует меня многое. Наказание Стэйфера грызёт совесть, всё-таки пострадал он из-за меня.
— А сказать, что волнует меня? — так и не ответив на его слова, сменил адмирал тему. — Алекс Блэймер дал тебе верную характеристику.
Старик смолк, дав время подумать над сказанным. К Алексу Алексей относился в высшей степени положительно. Кроме того, считал его самым близким здесь человеком, весть о негативе с его стороны неприятно кольнула.
— Что же вас так взволновало? — спросил Алексей, не веря в возможное предательство.
— Твоё умение находить проблемы там, где быть их не должно.
Он и сам прекрасно знал эту особенность своего организма, а услышав слова адмирала, лишний раз убедился, что не зря уважал Блэймера.
— Можно начистоту?
Расценив молчание адмирала как согласие, продолжил:
— Проще всего кого-то обвинить и повесить на него свои проблемы.
Эмоции, нечастый гость на лице адмирала, вырвались наружу. Старик расхохотался, разгладились глубокие морщины, омолодив адмирала на добрый десяток лет. Отсмеявшись, он посмотрел Алексею в глаза.
— Если я свалю на тебя хоть четверть моих проблем, ты просто сойдёшь с ума. Поверь на слово.
— Тогда в чём дело?
— Думаю, почему именно ты все время в центре событий? В центре странных событий, — поправился он.
— Я бы с радостью оказался где-нибудь в Сочи, — искренне поделился Алексей.
— В том-то и дело, что с радостью, — изрёк старик и вновь сменил тему: — Этот корабль — твоё мнение?
— Это чужаки, но не те чужаки, с которыми вы воюете.
— Ты тоже с ними воюешь, — поправил адмирал. — А теперь подробней.
— Что мы имеем? — начал Алексей. — Невиданной формы корабль, который в одиночку уделал целый флот. Будь у руконогих такие технологии, всё было бы давно кончено.
— А если экспериментальный образец? — возразил адмирал.
— А какой смысл гонять его по задворкам, когда огромная станция торчит в блокаде? Тем более при атаке на наш линкор жертв среди людей не оказалось. А глядя на Лайлону, в благородство противника верится с трудом. Потому и думаю, что это другие чужаки.
— Что им здесь надо? — вновь отвернувшись к иллюминатору, пробурчал старик.
Приняв слова за вопрос, Алексей пустился по скользкой дорожке гипотез и домыслов. Связанное с недавним боем напряжение детонировало повышенную словоохотливость, и Алексей, вслух поразмышляв на предложенную адмиралом тему, плавно переехал на всё остальное. Редкое желание выговориться возникло именно сейчас, и он, не обращая на молчание старика внимания, нёс всё, что лезло в голову. Проехался по болезненной теме высоких потерь, по недочётам и ошибкам командования.
Словесные потоки прервал раздражённый голос адмирала:
— Ты когда-нибудь замолчишь?
Алексей запнулся на полуслове. Поняв, что наговорил много пустого, отправился на своё место.
— Язык слишком длинный, — услышал брошенные в спину слова. — То ему не верно, это не так. Вот доберёмся до Тиуса, посмотрим, как запоешь, оратор недоделанный.
Дверь в кабину пилотов отскочила в сторону. Молодой сержант вытянулся перед адмиралом.
— Господин адмирал, пришедший за вами эсминец вышел из перехода, до стыковки десять минут.
Чёрная, обманчиво медлительная тень затмила звёзды. Эсминец из-за узкого носа и широкой кормы напоминал вытянутый треугольник. В сравнении с линкором он казался младшим братом, но хищные злые формы не оставляли сомнений в крутом нраве. Идя параллельным курсом, катер плавно приблизился к появившемуся на носу светлому прямоугольнику.
Выйдя спустя сутки из межпространственного перехода, эсминец завис на орбите Тиуса.
Пройдя плотные слои, челнок ворвался в мир холода. Скованные мерзлотой моря и континенты, теряя очертания, погружались в чернильную тьму наступающей ночи. Внизу зажигались россыпи электрических огней, определив границы уцелевших поселений.
Вспомнив инструктаж, Алексей зябко укутался в куртку. Свирепый климат Тиуса мало подходил для человека. Первое время, несмотря на пригодную атмосферу, планету обходили стороной. Всё изменилось с высадкой крупной геологической партии. Недра планеты буквально ломились от ископаемых, представленных в богатом ассортименте.
Статус Тиуса изменился. На поверхности выросли тысячи промышленных комплексов. Вокруг росли города, население которых быстро перевалило за четыреста миллионов. Производство быстро набрало обороты, превратив Тиус в один из промышленных центров Республики.
Предрекая Тиусу роль первостепенной цели в случае военного конфликта, стратеги ошиблись. Планету атаковали почти через год с начала войны. Люди устояли, но заплатили высокую цену.
Планету расстреляли пресловутые диски. На местах попавших под удар городов и заводов зияли многокилометровые проплешины.
С высоты язвы ударов были видны как на ладони, таких язв были сотни. По приказу адмирала сделали круг над крупнейшим на южном полушарии городом. Удар пришёлся в центр. Огромный, идеально ровный круг мрака с ярко освещёнными, уцелевшими окраинами. По периметру круга ползали светляки прожекторов, но и так было ясно — помогать уже некому.
Зрелище оборвало завязавшуюся дискуссию о последствиях атаки. Старшие офицеры эсминца, вошедшие в состав делегации, уткнулись в иллюминаторы.
Оставшееся время полёта протекло в тишине. Сели в доках, на дневной стороне планеты. К верфям противника не подпустили, поэтому встречу с рабочими организовали именно здесь.