Впервые я видела мир вокруг себя... отличный от загазованных улиц городов, их шума, пыли и многоцветья языков. Здесь царила весна... расцвели невысокие деревья, украшенные алыми лепестками, гнулась на ветру трава синего оттенка, достающая мне до колена, а наверху, слепя глаза, сияли три солнца, окруженные почти зловещим алым маревом. Демонический мир захватывал, очаровывал этой дикой, безумной красотой. Я знала, что легко не будет, что каждый захочет меня съесть, подчинить, поиграть - к слабому жестоки все. Только я больше не желала быть слабой. а Альен... в какой-то степени я ему доверяла. Себя, свою жизнь, свою силу. Этот демон не из тех, кто бьет в спину, если ты не его злейший враг.
Мы шли вперед, стараясь не останавливаться чаще, чем раз в час-полтора, и, постепенно, красоты этого мира стали увлекать меня все меньше, хотя посмотреть ещё было на что. Зато все больше заботило состояние демона. Чрезмерная самонадеянность - не лучшее качество после нескольких столетий плена. Он потерял много энергии, когда уничтожал пещеру, и сейчас было заметно, как тяжело ему даётся дорога.
Мы шли через лес, который хоть и не был непроходимой чащей, но все же высокая трава и корни деревьев достаточно затрудняли движение, заставляя выбиваться из сил и прокладывать себе дорогу.
Я отвлеклась на замершую на нижних ветках огромного дерева нежно-сиреневую птицу, когда раздался тяжелый, отрывистый вздох, чуть не перешедший в стон. Вздрогнула, резко оборачиваясь - Альен пошатнулся и ухватился за ближайшее дерево, чтобы не упасть. Демон тяжело дыша, на лбу выступила испарина, а когти, вцепившиеся в кору, мелко подрагивали. В горле встал ком… проклятая жалостливая женская натура! Я бросилась к нему, не чуя ног. А ведь говорил, что подобного не будет, но, конечно, не рассчитал. Мужчины! В любом мире одинаковы, не важно, есть у них хвост или нет.
- Альен, - голос пришлось заставить звучать твердо и настойчиво, хотя проклятое сердце сжималось от страха… за него, - тебе нужно отдохнуть, иначе ты свалиться прямо тут.
Я чувствовала проклятые нотки паники в голосе, но никак могла их спрятать - слишком испугалась, что с ним что-нибудь случится. Потому что... Было много причин и я не знала, какая из них важней.
- Неужто мышка переживает за меня? – вертикальные зрачки в глазах то сужались, то расширялись –как от боли, но на губах играла неизменная, непрошибаемая усмешка.
Смутилась, чуть отступая.
- Я переживаю за себя,- сорвалось с губ, как жалкое оправдание.
- Не бойся, мышка, я дойду и не оставлю тебя в одиночестве на съедение лесным змеям и злым демонам, - рука мага дернулась, словно он хотел меня коснуться, но тут же опустилась.
- Возьми у меня немного энергии,- поспешила добавить,- чтобы я точно была уверена, что дойдешь.
Он хмыкнул, ничего не сказав на мои намеки, и я почувствовала, как энергия уходит прочь тоненькой струйкой. Как ни странно, но во мне никаких изменений не произошло, а вот Альену стало лучше, что позволило мне немного успокоиться и продолжить путь.
Глава 4.
Моя проблема в том, что ты её решение.
©Фредерик Бегбедер «Любовь живет три года»
Алильен
Мышка заботилась о нем так трогательно, что на губах невольно появилась улыбка. Попыталась появиться - вышел оскал. Он разучился улыбаться, радоваться и доверять давным-давно, но в этот момент почувствовал, как ледяная броня на сердце дрогнула. Даэмон слишком хорошо ощущал ее искренность, не скрытую никакими щитами. А ещё - она была зависима от него, и это успокаивало подозрительную демоническую сущность. Без него девчонка пропадет... Её не убьют, нет, сделают рабыней для утех, ведь через соитие демоны получают море энергии, и не только инкубы и суккубы... А, поскольку любить они не умеют, то предпочитают причинять боль. При мысли о том, что Йуны посмеет хоть кто-то коснуться, в груди родился рык, но внешне Алильен остался абсолютно бесстрастным. Он хорошо умел держать себя в руках.
Без сомнения, отец уже знает, что старший наследник жив, но вот как он к этому отнесется и что предпримет? Мысли императора неведомы никому. Возможно, его слабость и поражение стали его приговором, и теперь император предпочтет видеть на троне победителя. Но... брат ещё не победил, нет.