— Я тоже, — усмехнулся Грон и, не чинясь, протянул руку и оторвал ножку жирного копченого каплуна.
Похоже, он довольно сильно поразил Горсть Камней своей осведомленностью, и она изо всех сил пыталась хоть как-то выровнять исходные позиции.
— Итак, господа, — деликатно выждав минут десять, пока гости насыщались, начала Горсть Камней, — чему же обязана визитом столь высокопоставленных гостей?
Грон отложил кость, которую с аппетитом обгладывал, и, сграбастав кружку, сделал добрый глоток пива (они с Шуршаном решили не изменять начальные предпочтения в области напитков), а затем поставил кружку на стол и воткнул в Горсть спокойный и внимательный взгляд.
— Ну если быть откровенным, то я пришел просить о союзе.
— О союзе? — В голосе Горсти прозвучало неподдельное удивление. — С кем же это?
— С тобой.
Горсть Камней мотнула головой:
— Вот уж никогда не поверю, ваша милость. Такие, как вы, даже не с каждым равным вступят в союз. А мы… нас вы готовы видеть только на виселице. Ну в крайнем случае в кандалах на галерах или рудниках. Но союз… Придумайте что-нибудь поправдоподобнее.
— Ну… в чем-то ты права, — задумчиво произнес Грон, — и, будь я обычным дворянином, а главное, будь у меня обычные враги, все было бы так, как ты и говоришь. Но, вишь ты, в чем закавыка-то… и я не являюсь обычным дворянином, и враг у меня такой, которого, как это ни забавно звучит, врагу не пожелаешь.
— И что это у вас за враг такой? — вполне обоснованно поинтересовалась Горсть Камней.
— Твои коллеги в Насии кличут его Соседом…
— Черный барон!.. — ахнула Горсть и тут же откинулась на стуле. Пару мгновений посверлив Грона напряженным взглядом, она решительно мотнула головой. — Ну уж нет, ваша милость. Я в эти ваши разборки влезать не собираюсь. Вы уж там как-нибудь сами по себе давайте, а наше дело — сторона.
— А тебе и не нужно влезать в наши разборки, — усмехнулся Грон. — И знаешь почему?
Горсть Камней молча смотрела на него, но Грону и не требовалось ее ответа. Вопрос был риторическим.
— Потому что ты в них уже влезла. Причем по самые уши.
— Как это? — недоверчиво усмехнулась Горсть Камней. — Что-то я такого не припомню.
Грон снова сгреб со стола кружку и, сделав большой глоток, поставил ее обратно.
— Понимаешь, — начал он, — Черный барон тоже не обычный дворянин. Ему не нужна слава, не нужны земли, не нужны деньги. То есть не совсем так. Ему все это, конечно, нужно, но не само по себе. Все это для него лишь инструменты, которые нужны ему для удовлетворения его самой большой потребности. И эта потребность — власть. Он хочет стать хозяином. Хозяином всего, до чего он только сумеет дотянуться. И сейчас вышло так, что он протянул лапы к Агберу. Поэтому все, кто здесь живет, от коро… вернее, того, кто станет королем, до последнего нищего, уже втянуты в это. Хотят они этого или нет.
Горсть Камней некоторое время смотрела на него, то ли обдумывая его слова, то ли просто присматриваясь к нему, а затем этак делано задумчиво спросила:
— А разве вы, ваша милость, не собираетесь стать мне таким же хозяином? Разве не то же самое вы проделали у себя в Загулеме?
Грон мотнул головой:
— Нет. Два раза нет. Я не собираюсь быть тебе таким же хозяином, и я проделал в Загулеме не то же самое.
Горсть Камней продолжала молча смотреть на него. И Грон пояснил:
— Я просто установил свои правила. Их немного, и они просты. Но они есть. И… кто не захотел им подчиниться, закончил так, как закончил.
— Ну и в чем разница?
— А в том, что я не вмешиваюсь, пока соблюдаются эти правила, — продолжил объяснять Грон. — Среди людей всегда будет некоторое число тех, кто хочет напиться, побуянить, снять податливую девчонку, заплатить деньги, чтобы залезть в самое злачное место и оторваться там по полной. И я совершенно не против того, чтобы им дали эту возможность. Потому что пока еще не найдено способа сделать всех людей святыми, да даже если и найден, я не собираюсь этим заниматься. Более того, я совершенно не против того, чтобы такие люди заплатили за эти свои пристрастия… ну, скажем так, чуть больше того, что они планировали. Но именно чуть. И именно такие. А что касается остальных — это мое стадо. Я — его пастух. И поэтому не надо лезть в мой загон. Иначе будет плохо.
— На городской земле не проведены межи, и у людей на ухе не стоит клеймо, — усмехнулась Горсть Камней.