Роман Злотников
Пощады не будет
ПРОЛОГ
– Значит, вы, граф, по-прежнему утверждаете, что не имели никакого отношения к смерти короля?
Грон молча поклонился. Повторять это в сотый раз он не считал нужным. Граф Сакриензен, сидевший во главе стола и на протяжении всего этого спектакля, который назывался очередным допросом, сверливший Грона напряженным взглядом, шевельнул пальцами. На плечо Грона легла рука стражника.
– Идем, – глухо прорычал он.
Подобное обращение можно было считать вежливым. Обычно эти ребята не снисходили до слов, а просто наподдавали арестованному древком алебарды и потом, если арестант не успевал среагировать достаточно быстро, добавляли кованым сапогом. Но Грон числился в благородных, к тому же следствие явно зашло в тупик с доказательствами его вины, так что пока стража с ним особенно руки не распускала.
До комнаты, вот уже неделю являвшейся местом его заключения, Грон добрался через пять минут. Она была в этой же башне, только тремя этажами выше. Похоже, когда-то здесь была оружейная. За это говорила толстенная, окованная железом дверь с прорезанным в ней небольшим окошком и пара небольших окошек под потолком, сейчас забранных толстой решеткой. Ну и само расположение – в башне, этажом ниже стрелковой галереи, а не в подземном каземате. Но решетки и дверь с окошком были единственным, что роднило комнату с тюремной камерой. Впрочем, нет, еще параша. Столь элегантной вещью, как ночной горшок, Грона не одарили, и все свои естественные надобности он отправлял в массивную деревянную бадью, стоявшую в углу у двери. В остальном комната была обставлена вполне соответственно его рангу. У дальней от двери стены стояла кровать, рядом с ней кресло, перед ним небольшой стол и высокий напольный подсвечник на шесть свечей. Надо признаться, по нынешним временам условия содержания были просто царские.
Войдя внутрь, Грон расстегнул камзол и, стянув его с плеч, бросил в кресло, после чего вытянулся на кровати, заложив руки за голову. Дознание длилось уже почти месяц. И то, что это было именно дознание, пусть и запутанное, наполненное интригами, клеветой, лжесвидетельством и неприкрытым политическим давлением, а не скорое судилище, просто проштамповавшее уже согласованный сторонами приговор, во многом являлось заслугой принцессы…
– Ваш ангилот, предатель и изменник! – высокопарно произнес наследник герцога Аржени.
Пожалуй, это был миг его наивысшего удовольствия. Но именно миг. Потому что в следующее мгновение раздался ледяной голос принцессы:
– Нет, граф! Я запрещаю вам отдавать свой ангилот этому ничтожеству.
Все замерли.
– Что? – ошарашенно проблеял Эжен.
Но принцесса холодно проигнорировала его овечий взблык. Устремив взгляд на латников, она еще выше вздернула подбородок и, демонстративно игнорируя наследника герцога Аржени, спросила:
– Кто командует этим отрядом?
Латники в замешательстве переглянулись. В тот момент, когда они покидали свои казармы, не вызывало сомнений, что их отрядом командует лейтенант королевских латников лорд Эжен, наследник герцога Аржени, в настоящий момент заправляющего всем королевским советом, но сейчас…
– Ну же? Я жду! – поторопила их принцесса. А затем добавила, подпустив в тон лошадиную дозу презрения: – Или королевские латники уже настолько забыли о верности и чести, что не только терпят в своих рядах труса и предателя, но и позволяют подобным ничтожествам отдавать себе приказы?
Лорд Эжен побагровел так, что казалось, будто еще чуть-чуть, и края шлема, касавшиеся его щек, начнут плавиться. Да как она смеет?!! Но принцесса восседала на коне с таким непоколебимым апломбом, что у него просто не нашлось слов для возражений. О Владетель, все шло совершенно не так, как он себе представлял… Взгляды латников, растерянно перебегающие с принцессы на лорда, а затем на Грона, скрестились на наследнике герцога Аржени и заметно посуровели.
– Я, принцесса. – Высокий латник с роскошными седыми усами наконец решился попытаться хоть как-то разрулить ситуацию, стараниями принцессы принявшую вид тупиковой.
– Прекрасно. – Мельсиль величественно кивнула. – В таком случае, раз в отношении графа Загулема и… – принцесса сделала о-очень многозначительную паузу, – моего жениха королевским советом выдвинуты столь серьезные обвинения, прошу вас принять его ангилот.
Взгляды латников мгновенно переместились с потного и побагровевшего лица лорда Эжена на спокойное и даже этак слегка задумчивое лицо Грона. И он получил возможность полюбоваться чрезвычайно широкой гаммой отразившихся в них человеческих эмоций – от восхищения до зависти и даже сочувствия.
– Кроме того, я прошу вас оградить меня от общества человека, которого я считаю трусом и предателем, пренебрегшим честью и долгом как дворянина, так и королевского латника.
– Да как ты смеешь?! – взвился лорд Эжен. – Ты… мра…
Он задохнулся от возмущения, и принцесса мгновенно воспользовалась возможностью еще больше «развернуть» ситуацию:
– А особенно от всяческих оскорблений с его стороны!
– Ах ты, шлюха!
– Мой лорд! – Латник, вынужденно принявший на себя бразды правления отрядом, тронул коня и выехал чуть вперед, попытавшись встать между наследником герцога Аржени и Мельсиль. – Я попросил бы вас воздержаться от подобных выражений в отношении ее высочества.
Но Эжена уже понесло.
– Прочь с дороги, бестолочь! – заорал он, выхватывая меч из ножен. – Прочь, я сказал, или мой отец отправит тебя на виселицу!
А вот этого говорить не следовало. Королевские латники были элитным полком, спаянным долгой совместной службой и множеством битв, которые они прошли. И, несмотря на то, что в этом полку считали за честь служить представители знатнейших фамилий королевства, его основу составляли мелкопоместные дворяне, для которых служба зачастую была едва ли не единственным источником существования. Поэтому в полку наличествовала атмосфера высокого воинского братства, тщательно лелеемая каждым латником от рядового бойца до самого командира, которым по традиции являлся сам король. Так что даже такие «временные» латники, как лорд Эжен, вследствие высокого происхождения и вызванных этим всяческих послаблений скорее числившиеся латниками, чем действительно тянущие служебную лямку, должны были ясно представлять себе, к чему приведет угроза отправить на виселицу своего собрата-латника. Однако наследник герцога Аржени очередной раз показал себя высокомерным придурком. Седоусый латник мгновенно помрачнел и негромко приказал:
– К плечу!
Вокруг послышалось змеиное шипение, с каковым тяжелые мечи покидали свои ножны. Лорд Эжен дернулся и затравленно огляделся. Взгляд его всюду натыкался на сурово нахмуренные лица и блеск мечей, строго по-уставному покачивающих остриями над правым плечом в готовности к удару.
– Вы… вам… я вам… ну погодите же! – злобно прошипел он и, развернув коня, бросил его в галоп.
Когда топот копыт затих, седоусый латник отвесил легкий поклон принцессе, а затем повернулся к Грону и произнес:
– Граф, я надеюсь, вы, как благородный человек и… – Он слегка запнулся, но затем все-таки произнес: – Жених ее высочества, проявите благоразумие и соблаговолите отдать мне свой ангилот.
Грон молча кивнул и, выметнув из ножен ангилот, подал его латнику рукояткой вперед. После всего произошедшего опасности, что его не довезут живым до Агбер-порта либо сразу по приезде тихонько придушат в дальней камере, больше не было. Он сам не смог бы разложить ситуацию лучше, чем это только что сделала принцесса. Мгновенно оценить обстановку и всего лишь в десятиминутной интерлюдии практически перетянуть на свою сторону лучший полк королевства, выбить из всех раскладов одну из ключевых публичных фигур, каковым, несомненно, являлся лорд Эжен, да еще и заставить лагерь противника хоть в тактическим плане, но перейти от обвинений в трусости и предательстве к обороне… это надо было суметь. Впрочем, Мельсиль пока не собиралась останавливаться.
– Благодарю вас, мои верные воины, – заговорила принцесса, едва лишь ангилот Грона оказался в руках седоусого. – Я не сомневалась в вашей верности трону и королевству. И мне радостно, что я не ошиблась. – Она потупила глаза и коротко вздохнула. – Я вижу, что история предательства того, кто столь не по праву носит ваши доспехи, и моего пленения еще не достигла ваших ушей во всех подробностях. Ибо иначе, я не сомневаюсь, вы бы никогда не позволили ему продолжать числиться в вашем полку. Но я обещаю завтра же лично прийти в ваши казармы и рассказать о том, почему граф Загулема и мой жених был вынужден оставить заботы о своем домене и лично отправиться вызволять меня из застенков, в которые привело меня это предательство. Именно тогда я смогла оценить его доблесть и мужество, поразившие меня в самое сердце.