Едва двое вошедших уселись за стол, как к ним, шаркая ногами, подошла сама хозяйка таверны, Хромая Бигда. Мазнув по столу засаленной тряпкой, что, впрочем, никак не отразилось на его состоянии, Бигда ощерила щербатый рот в странном оскале, в котором только завсегдатаи таверны могли бы узнать улыбку ее хозяйки, и, шепелявя из-за когда-то давно выбитых зубов, произнесла:
– Чего изволите, ваша милость?
– Пива… и дочку! – заявил юноша. – И то и другое побыстрее, пожалуйста!
Таверна замерла. Это была уже наглость, Даже не всем присутствующим в таверне было известно, что глава всех портовых воров по прозвищу Горсть Камней является не просто женщиной, но и дочерью владелицы «Кривого зуба», но те, кому это было известно, совершенно ошалели от подобных слов. Тем более что свидетелей разговора Грона с громилой на той узкой улочке здесь вроде как видно не было.
В зале таверны повисла напряженная и очень недобрая тишина. Несколько мгновений ничего не происходило, а затем из кухни послышался стук каблуков. Он приближался, становился громче, а затем из дымного марева вынырнула женщина средних лет, с довольно простым, но добрым и спокойным лицом, одетая в слегка поношенное, но чистое платье, изрядно застиранный, однако еще не потерявший форму передник и белый, вернее даже белесый, чепец, с подносом в руках. Дробно грохоча каблуками деревянных сабо, она торопливо подскочила к столу, шваркнула на него поднос и проворно бухнула перед Гроном и Шуршаном по паре кружек, увенчанных белой шапкой пены.
– Чего еще изволите, ваша милость? – по-служаночьи приторно улыбнувшись, поинтересовалась она.
Грон усмехнулся:
– Больше ничего, Горсть. Присаживайся. Рад знакомству.
На лице мнимой служанки тут же возникла гримаса досады. Она зло зыркнула на Грона и, сдвинув на угол стола поднос, с совершенно уже другим выражением лица уселась за стол.
Пару мгновений они молча разглядывали друг друга, а затем Горсть Камней сердито буркнула:
– Что надо, ваша милость?
На этот раз вполне привычное уху обращение в ее устах прозвучало почти издевательски. Грон нахмурился и едва заметно качнул головой.
– Не хами мне, Горсть, те из твоих соратников, кто рискнул нахамить мне в Загулеме, потом очень пожалели об этом… некоторые до сих пор жалеют, надо сказать.
– В Загулеме? – Горсть Камней недоверчиво уставилась на Грона, затем ее взгляд переместился на Шуршана, и она насмешливо осклабилась. – А это, значит, тот самый знаменитый Шуршан? Игил! – вдруг рявкнула она во все горло.
– Да, Горсть! – Перед столом мгновенно возник тот самый громила, с которым Грон днем разговаривал в переулке.
– Так как, ты говоришь, этот белокурый мальчик звал своего телохранителя? Шебуршок?
– Д-да… вроде…
Горсть Камней размахнулась и со всей силы отвесила своему подручному увесистую затрещину. Грон даже подивился, как женская рука смогла нанести такой удар. Мужика аж чуть отбросило в сторону.
– Ты тупой, Игил. Причем намного тупее, чем я раньше думала, понятно? – заявила Горсть громиле, ухватившемуся за ухо.
А Грон сгреб со стола кружку, сдул пену и, сделав большой глоток, добавил:
– Ну а я тебе о чем днем говорил?
Таверна на мгновение замерла, не зная, как реагировать, но тут лицо Горсти расплылось в. такой усмешке, что уже одно это породило легкие смешки за соседними столиками. А когда Горсть весело, звонко, будто добропорядочная мать многочисленного семейства, залилась тонким, высоким смехом, весь зал Дружно грохнул.
Отсмеявшись, Горсть Камней подтянула к себе одну из двух лишних (ну или запасных) кружек пива, которые сама же и поставила на стол, и, сделав щедрый глоток, уперла в Грона тяжелый взгляд.
– Итак, чем же это я так заинтересовала графа Загулема, что он напросился на встречу со мной?
Грон соразмерно отхлебнул в ответ и задумчиво спросил:
– А ты уверена, что это именно то место, где стоит обсуждать такие вещи?
Горсть Камней повела взглядом по многолюдному залу, чуть сморщила лоб, а затем решительно поднялась:
– Шакиф!
– Да, Горсть! – Перед столом на смену куда-то испарившемуся Игилу тут же нарисовался довольно щуплый, но чрезвычайно юркий мужичок, внешность которого, если бы это происходило на Земле, Грон бы отнес к явному кавказско-средиземноморскому типу.
– Когда гости прикончат первую кружку, проводи их в мою светелку, – чуть усмехнувшись, приказала Горсть Камней. – И организуй, чтобы матушка доставила туда все, что я люблю. Ну и что гости закажут сами.
– Конечно, Горсть. – Шакиф расплылся в улыбке столь широкой, что, если бы ему в этот момент поднесли бутерброд из разрезанного вдоль батона, он мог бы отправить его в рот целиком, не откусывая.
Когда Горсть скрылась в дымном мареве кухни, Шуршан поспешно потянулся к кружке, но Грон придержал его руку:
– Не торопись. Здесь на диво вкусное пиво. Грешно пить его залпом…
Светелка Горсти Камней, до которой они добирались довольно долго длинными подземными переходами, оказалась размером с зал для допросов. То есть там вполне мог разместиться стол для семи членов суда, и еще две трети комнаты оставалось для допрашиваемого с охраной. Вот только в отличие от залы для допросов это помещение было заставлено мебелью – диванами, ширмами, сундуками, тяжелыми шкафами. Как и предполагал Грон, когда останавливал Шуршана, Горсть встретила их уже переодетая в мужскую одежду. По покрою эта одежда была простой, но сшита из дорогих материалов, хотя и не слишком броской расцветки. Из украшений, которые Грон непременно ожидал увидеть (все-таки Горсть Камней была женщиной), на ней были только массивный золотой браслет, брошь и пара перстней. Ну и, возможно, серьги, которые было не разглядеть, поскольку уши этой удивительной женщины, держащей в кулаке все многочисленное и довольно буйное дно такого большого города, как Агбер-порт, прикрывали волосы.
– Садитесь. – Горсть указала на диван, заваленный шитыми золотом парчовыми подушками. Когда Грон устроился на диване, разворошив горку подушек и распихав их по сторонам, она снова устремила на него тот же тяжелый взгляд, но вопрос задала уже совершенно другой: – Откуда ты так много знаешь обо мне, граф Загулема?
Грон пожал плечами:
– Я умею задавать вопросы. Ты же знаешь, Горсть, правильно заданный вопрос уже содержит в себе едва ли не половину нужного тебе ответа.
– А где ты берешь вторую половину?
– Я умею убедить отвечать мне.
Горсть усмехнулась:
– Да уж, наслышана… И чего же ты хочешь от меня, онотьер Грон?
Грон молчал. Долго, наверное с минуту, они смотрели друг другу в глаза, сражаясь за то, кто же дольше сумеет не отвести взгляд, но их поединку не дано было завершиться чьей-то победой. Потому что раздался легкий стук в дверь, после чего она сразу же распахнулась, и на пороге появился Шакиф в сопровождении двух помощников, нагруженных плотно уставленными подносами. Быстренько выгрузив все на стол, Шакиф приложил руку к сердцу и мгновенно исчез.
– Прошу, – Горсть Камней широким жестом указала на накрытый стол, – угощайтесь. Повара моей матушки, конечно, не так искусны, как те, к которым, вероятно, уже привык жених нашей дорогой принцессы, однако смею вас заверить, большинство ваших будущих подданных оценили бы то, что стоит на этом столе, как роскошную праздничную трапезу.
– Я тоже, – усмехнулся Грон и, не чинясь, протянул руку и оторвал ножку жирного копченого каплуна.
Похоже, он довольно сильно поразил Горсть Камней своей осведомленностью, и она изо всех сил пыталась хоть как-то выровнять исходные позиции.