Прежде всего мать заперла своих ребят, предварительно излупив каждого до потери сознания. Особенно ее довели до белого каления угрозы соседки счетом за врача и заявлением домохозяину. Нижние дети, наслаждаясь местью, прислушивались к воплям наверху. Вдруг они услышали какой-то невероятно пронзительный крик матери, вслед за этим испуганный детский писк и глухой звук падения. Верхняя жиличка дала пинком в зад самой младшей — четырехлетней — девочке, нагадившей от страха на пол. Когда ошарашенный ребенок невольно опустился снова на корточки, мать с силой толкнула его ногой в бок. Удар пришелся по животу. Ребенок, тяжело повалившись, так и остался на полу. Остальные дети стояли тут же. Женщина распахнула выходную дверь, чтобы еще раз дать волю своему гневу на соседей, но мгновенно метнулась обратно в комнату на крик детей. Малютка лежала на полу, скулила, извивалась всем тельцем: ее рвало. На вопросы матери она не отвечала. У матери упало сердце. Она положила ребенка на свою кровать, не помня себя, в яром отчаянии помчалась по совершенно затихшему дому, мимо брошенного куска перил, на улицу, за врачом. Врач явился тотчас же и определил разрыв кишек. Ребенок был в безнадежном состоянии. Час тому назад его увезла в больницу карета скорой помощи. Улица была в большом возбуждении, сами дети этой матери, стоявшие рядом с ней у кареты, подтверждали:
— Мама ее ударила. Мими наделала в комнате на полу.
Женщине пришлось бегством спастись в дом.
Пауль и Карл выслушали всю эту историю. Порой казалось, что орущие женщины свалят с ног обоих мужчин, с деловой серьезностью охранявших доступ в дом. Пауль двинулся дальше. На ходу он начал скручивать папироску, фыркая носом и вздыхая. Карл высказал то, что чувствовал:
— Животное это, а не женщина. Теперь еще там стоят эти мужчины и охраняют ее от гнева толпы. Но вечером вернется ее муж, если до того ее не заберет полиция. У нас бы такую женщину давно растерзали, никто бы и не стал ее охранять.
Пауль, дымя папироской, смотрел прямо перед собой.
— А что бы там стали делать?
— Ну, что ты, Пауль! Такую крошку, от того, что она не попросилась, ткнуть в живот так, чтобы она не могла подняться.
— У этих людей ребят достаточно. Куда ни ступи — ребенок.
Он остановился и закричал на Карла.
— В живот ткнуть, в зад ткнуть, в нос ткнуть! Осел! Целый час я слушал твой вздор. Хватит. А женщина эта — не человек, что ли, ее можно толкать?
О чем это Пауль говорит?
— Кто ее трогал? Ребенок наделал на пол…
— Это безобразие, слышишь, и женщине этой тоже невмоготу все вместе взятое. Они ее со всех сторон затолкали, потому-то и она толкнула.