Ричи снова открыл первую тетрадь и начал писать. Приам — место, где укрылась группа побежденных защитников Трои. Они обнаружили этот континент, смешались с гордым местным населением и назвали свою новую родину именем своего последнего царя и правителя. Они построили государство, подобное Риму, но, в отличие от основателей того города, троянцы Приама исчезли из азиатской и европейской истории более чем на тысячу лет. Ричи заполнил тетрадь рассказами о браках между троянцами и аборигенами, подробно описал уникальную фауну и продовольственные культуры этого богатого плодородного края.
Теперь нужно было придумать, какая судьба постигла Приам по прибытии туда христианских миссионеров и переселенцев. Он не хотел, чтобы Приам обнаружили испанцы, и решил, что, пожалуй, это будут англичане — ведь сам он знал только английский язык. Он подумывал о том, чтобы первых европейцев, ступивших на землю Приама, сделать русскими, но это шло вразрез со всеми известными ему фактами из истории колонизации. Изучая эпоху Ренессанса — его любимый предмет в одиннадцатом классе, который преподавала некомпетентная и нетерпеливая миссис Хаджмайкл, зимой всегда носившая свитер с надписью «Коллингвуд», а весной — футболку с надписью «Бразилия», — он загорелся идеей привнести идеалы и ценности современности в закрытый иерархический мир новотроянцев. Хотя он знал, что старая религия все равно выживет: даже в двадцать первом веке найдутся новотроянцы, поклоняющиеся Зевсу и Афине, Посейдону и Артемиде.
«Василий Григорович-Д'Эстэн, легендарный французский генерал-гугенот, переметнувшийся ко двору Елизаветы I, был внебрачным сыном Ивана Грозного и также слыл большим развратником: говорят, он держал сто любовниц и с десяток мальчиков для своих сексуальных забав. А еще он был знаменитым путешественником эпохи Ренессанса, почти таким же прославленным, как Колумб и Роли, а по мнению многих, даже более великим, чем эти известные мореплаватели. Во всяком случае, он, безусловно, был более мужественным человеком. На протяжении многих лет Григорович-Д'Эстэн был уверен в существовании огромного южного континента в Индийском океане, упоминаемого в египетских, нубийских и эфиопских преданиях. Он считал, что открытие этой новой земли обогатит Англию, сделает ее более могущественной державой. Он мечтал открыть вселенную для своей новой родины, мечтал положить к ногам любимой королевы дары, по количеству и ценности превосходящие те, что привезли конкистадоры Фердинанду и Изабелле. После победы англичан над испанской „Непобедимой армадой" королева Елизавета разрешила Григоровичу-Д'Эстэну отправиться с экспедицией в самое сердце Индийского океана. Это событие сыграло важную роль в истории Новой Трои. Веками, более тысячи лет, новотроянцы умышленно отгораживались от всего остального мира. Их континент располагал плодородной почвой и богатыми недрами, всех чужаков, которым, по несчастью, случалось высадиться на их земле, они обращали в рабство. Дети этих искателей приключений и пиратов становились гражданами их страны. Однако рост населения все более тяжким бременем давил на царство. Сенаторы одолевали императора, требуя, чтобы он начал торговать с остальным миром. Именно в этот период политического кризиса в стране Григорович-Д'Эстэн во главе своего флота вошел в гавань Новой Трои. В корабельных журналах есть записи о том, как были потрясены его люди при виде пышного великолепия города, гигантской золотой статуи Афины Паллады, Парфенона, стоящего на краю скалы, и едва различимых вдали очертаний Летнего дворца. Армия императора, держа наизготовке мечи и пики, встречала европейцев у стен гавани. Этому противостоянию, этой встрече было суждено изменить ход всемирной истории».
Ричи перестал писать. Он перевернул несколько страниц и посмотрел на свой набросок с изображением Григоровича-Д'Эстэна. Пальцем очертил контур лица мореплавателя. В его наушниках гремела музыка. Он прибавил звук и выронил ручку на пол. Кисть болела. Портрет Д'Эстэна получился не так уж плох, особенно медный нагрудник с эмблемой в виде дракона, сражающегося с фениксом, которую он срисовал с одного посвященного фантастике сайта в Интернете. Ричи захлопнул тетрадь и лег на кровать, включив музыку на всю громкость, так что барабанные перепонки едва не лопались. Когда доиграла последняя песня на компакт-диске, он снял наушники и открыл третью тетрадь. К внутренней стороне задней обложки он приклеил маленький пластиковый кармашек, где лежали все его самые ценные реликвии: фотография пьяного Ника на вечеринке у Дженны, на которой тот одной рукой крепко обнимает за шею улыбающегося Ричи; несколько снимков, на которых запечатлен он с Конни (они сфотографировались в фотокабинке в торговом центре Нортленд-Молл) — их щеки соприкасаются, она радостно улыбается, у него вообще рот до ушей, как у психа; открытки, что прислали ему отец и бабушка; обрывок его билета на концерт группы «Перл Джем», на который мама его повела по случаю его тринадцатилетия; и, наконец, в самом низу, фотокопия снимка, который он украл из дома Гэри и Рози, — молодой Гектор стоит на фоне ясного бирюзового неба, на его обнаженном торсе блестят капли морской воды, профиль на солнце, как у героя, — спокойный, неподвижный. Именно с Гектора он рисовал Д'Эстэна. Фотокопия была помята, порвана на одном краю. Впредь надо обращаться с ней поаккуратнее. Ричи бережно достал снимок из пластикового кармашка. Поднял фотографию высоко над собой, воображая, что видит Гектора во плоти, что мужчина на снимке сейчас отвернется от моря и солнца, глянет на Ричи, раздвинет губы. Ричи закрыл глаза и сунул руку в трусы.