— Так ты Булгакова читал? — настаивал полковник.
— Что, на нем свет клином сошелся?
— Так ты и вообще ничего не читал.
Про то, что один из подозреваемых пел песенку, как Уверлей пошел купаться, Розов умолчал. Уж слишком несерьезным сейчас это ему показалось.
— Чего ты на женщин ополчился? Огорчила тебя какая-нибудь краля? — перешел с опасной книжной темы на женщин Улетов.
— Огорчила.
Розов подумал о Лидии Павловне. Вот уж она-то всех «огорчила»! Честные глаза! Не думал, что Дима Якушевский такой простак!
«А про то, что я по Бульвару расхаживаю, Игорю дежурный стукнул. Никто другой». Но не вытерпел, поинтересовался:
— Ты как здесь оказался?
— Да так… Пошел прогуляться, смотрю, ты идешь. Вот, думаю, чудо, вместо того чтобы жуликов ловить, он здесь разгуливает.
— А ты часто по бульварам прогуливаешься?
— Бывает.
— Бывает, значит. Опять вы, господин Улетов, «соврамши».
— Миша, надоел! «Соврамши, соврамши!» Заладил как попугай. Ну, шепнул мне кое-кто, куда ты отправился. Мы же с тобой давно не виделись! Я соскучился.
— Уже теплее, — расплылся в улыбке полковник. — Не сердись. Ты же меня знаешь? Сотрудники за кикимору держат.
— Строгий, строгий начальник. Но уж кикимора… Тут ты загнул. Ушан, на большее ты не тянешь. — И неожиданно Улетов перешел на деловой тон: — А если эта Лидия просто разыграла Диму? Чужой мужик ей случайно на глаза попался. Не понравился. Она и наплела на него с три короба?
— Думал я об этом, думал. Ну, наплела и наплела, а зачем же она потом Якушевскому перезвонила? Зачем уточнять стала? Про эту песенку дурацкую?
— Женская душа — потемки, — с хитрой ухмылкой сказал Игорь. — Потемки!
— Но капитан-то! Хорош гусь! «Честные глаза»!
— А может, влюбился? Или она в него? Ты чиновник, тебе простые человеческие чувства не знакомы.
— Скажешь тоже! Я простой советский человек. Мне любые чувства знакомы.
Улетов засмеялся.
— Чего смешного? Вот он я, как на ладони. Простой советский человек.
— Не обращай внимания, простой советский человек. Это я так, смешинка в рот попала.
Сердитый Филин шел к своей машине и думал: ну вот, ему опять достались архивы. Он что? Специалист по архивам? А капитана Диму небось опять отправят в такое место, где поят коньяком.
Евгений не претендовал на «Багратион». Пускай это будет обыкновенный трехзвездочный, но архив?
Он посмотрел карту. Архив Трамвайно-троллейбусного управления был самым близким.
«Не факт, что там мне повезет, — подумал старший лейтенант. — Не ищи легких путей, сказано в какой-то Священной книге. Уж там не наврут», но «трамваи и троллейбусы» были рядом. Филин пошел бы туда пешком, если бы не был уверен, что после этого архива ему придется ехать в следующий. Дальний.
Но Священная книга ошиблась. «Замороженная» тетенька, начальница над личными делами, помогла ему найти нужную папку. В этой папке, во-первых, имелась фотография молоденького мужчины, очень похожего на умершего Бубнова, начальника Третьего участка пути («Он что, и родился начальником?» — подумал повеселевший Филин). А, во-вторых, был подшит к остальным документам пожелтевший от времени листок, называвшийся «Автобиография». И такой же дряхлый листок — «Характеристика».
— Я возьму? — посмотрел на женщину Евгений.
— Пишите расписку, — сказала начальница, которую звали Елена Николаевна.
— Он же помер.
— Расписку! — Елена Николаевна была непреклонна.
Филин и не сопротивлялся. Пока он писал расписку, выяснил, что Бубнов звонил недели две назад. Собирался заехать. Взять справку для стажа.
Возбужденный Филин просто ворвался в комнату. Посмотрев на немногочисленное воинство сыщиков, он сказал, едва сдерживая эмоции:
— Вот! Тут вся разгадка! — и потряс старенькой папкой.
— Тебя гаишники не задерживали? — поинтересовался полковник.
— Нет! Не задерживали, — не очень уверенно ответил Евгений. И подозрительно посмотрел на Ушана. — А почему вы спрашиваете?
— Потому!
— Вы не понимаете! Здесь ответы на все вопросы! И старая фотка того мужика! — Он опять потряс папку.
— Какого мужика? — спросил Ушан.
— Того! Где нашли «жмурика». Бубнова.
— Во-первых, не «жмурика», а мертвеца.
— Я дал расписку, что верну папку сегодня!
— А я не писал никакой расписки, — усмехнулся полковник. — Давай сюда! — Он почти вырвал из рук старлея документы. — Теперь это вещественное доказательство.
Розов краем глаза заметил, что Филин все еще стоит, и нетерпеливо показал на стул. Пролистал папку раз, потом другой.