Откуда Ушан узнал все подробности приключившихся с Лидией Павловной событий? Кто ему о них шепнул? Он что? Экстрасенс? Провидец? И считает всех нас за дураков? Спросить у него прямо, в лоб или подъехать издалека? Дескать, откуда…
И тут в кабинет вошел сам полковник. Посмотрел внимательно на Дмитрия и спросил:
— Чего такой хмурый? С похмелья?
Капитан забыл все свои варианты и выпалил:
— Михаил Андреич, вы экстрасенс?
— Ну, экстрасенс. И что? — он даже не удивился вопросу. — Но и полковник тоже. Прошу доложить, Димитрий, с какого бодуна тебя в параллельные миры потянуло? — Он внимательно посмотрел на капитана, покачал ушастой головой. — Опять «Багратион»? Смотри, втянешься незаметно. Есть у меня одна мыслишка… — Он махнул рукой. — Ладно, замнем для ясности. А какие у нас дела в этом мире?
— Неважные у нас дела, товарищ полковник. Мамыкин уехал отдыхать в Анапу, на море…
— Пошел купаться Уверлей?
— Мы проверили, у него в этом месяце отпуск. Так что все по закону.
— А что попугай говорит? Кеша, что ли?
— Павлуша. Он молчит. — Якушевский, наконец, улыбнулся: — А Женю Филина он сразу разоблачил. Как увидел, тут же заорал: — Шпик! Шпик!
Полковник нахмурился:
— Что же вы у меня такие приметные? Каждый попугай вас за версту вычисляет! Кстати, а какой он породы?
— Да никакой. Просто попугай.
— Просто-то просто… Наверное, жако. Африканский. Они самые разговорчивые. Серые, хвост красный. Водятся там, где растет масличная пальма.
— Михаил Андреевич, — сказал Якушевский проникновенно. — А что вы все про попугая? Он у нас за главного сыщика, что ли?
— Да, Димитрий, ты у нас еще мал и глуп…
Капитан покраснел, приготовившись услышать крепкое словцо, но полковник знал, когда надо остановиться.
— Не будь попугая, разве ты бы так быстро вышел на этого… «профорга»?
«Ну, что я все время краснею, как барышня? — подумал Якушевский. — Ушан же все просекает! Решит, что я хлюпик и чистюля!» И, чтобы разрядить обстановку, сказал:
— Так я хотел объяснить, почему заговорил об экстрасенсах…
— Хотел объяснить! — проворчал полковник. — Ты меня впрямую экстрасенсом обозвал!
— Вы же все подробно объяснили, а сказали, что просто фантазируете. А Лидия Павловна тогда еще не нашлась…
— Вот продувная бестия!
Увидев, что капитан побагровел, Ушан поднял руки:
— Сдаюсь, сдаюсь! Честные глаза! Да не честные, а просто красивые. А красивые глаза всегда лживые! Запомни это, Димитрий. Когда-нибудь помянишь старого деда.
Но Якушевский запрограммировал себя совсем на другое:
— Одно из двух: или вы переговорили с девушкой, или вы, вы… только вы, товарищ полковник, не обижайтесь, настоящий экстрасенс.
— А что, она тебе нарисовала правильную картину битвы?
— Да! И все сошлось. Так, пара деталей не совпадает, а в остальном… В остальном так и было. Увидев Мамыкина в «глазок», она пришла в ужас. Что ему понадобилось в этой квартире?
— Ну, еще бы! — Похоже, полковник был доволен, что Лида перепугалась. Он долго молчал, разглядывая Якушевского. А потом улыбнулся и сказал: — Ты бы, Димитрий, подумал как следует да пофантазировал, как я, и тоже стал экстрасенсом. А может быть, и майора получил вне очереди. И не морочил мне голову со своими попугаями!
— Я? — изумился капитан. — Я?
Но это «я» осталось без ответа.
— Пиастры, пиастры! — вдруг прокричал дурным голосом Ушан. И подмигнул капитану.
Первое, что сделал полковник Розов, — послал в Институт специалиста по наркотикам. Лучшую разыскную собаку в Управлении эрдельтерьера Пупсика с его сопровождающим «вечным» майором Барбарисовым. У проводника Барбарисова Пупсик был уже третьим «специалистом» по наркотикам, а майору никак не присваивали очередное звание. Отчасти из-за фамилии. Подполковник Барбарисов! Как-то не звучит…
Пупсик привычно обежал все углы в большой «дежурной» комнате и тут увидел попугая, по-хозяйски расхаживающего по столу. И попугай его увидел.
— Страшило, — сказал попугай. — Гав, гав!
С младенческих лет Пупсик не слышал ни одного грубого слова.
«Ах, какой красавец! Какие умные глазенки! Лапочка!» Помните: «Меня еще с пеленок все Пупсиком зовут, когда я был ребенок, я был ужасный плут». А тут вдруг «страшило»!
Пупсик лег и заскулил. Большие его глаза повлажнели и затуманились…
А майор выпятил нижнюю губу, покрутил шишковатой головой и прошептал: