<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Девки, завидев меня на обеде, расхохотались, я тоже заржал. Что ж, это походило на «индульгенцию»: ясно, «укатали сивку...» — бывает. Пить надо меньше! Вырисовывались два сценария на ближайший вечер: либо не придет, либо, что более вероятно, придет, но пить больше не даст. Так оно и случилось.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Выпили в меру. Общение стало менее эмоциональным, больше пели под гитару. Неумолимо близился волнующий «момент истины». Незаметно пролетел вечер, настала пора переводить тело и «дело» в горизонтальное положение. Погасили свет, улеглись по парам. Лилька с Володькой, раздевшись, сразу «приступили к делу» под одеялом.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Ч-ч-черт возьми! Когда смотришь порнушник — это возбуждает. Но когда «порнушник» происходит в натуре, в каких-нибудь полутора метрах от тебя… Какие-то хрюканья, хлюпанья, чавканья, стенания, вскрики — такое скотство! Реально зачесались руки схватить дрын и от души отходить обоих! </p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Я лежал и удрученно размышлял: боже, неужели это и есть то самое великое таинство соития мужчины и женщины? То вокруг чего создана такая мощная общемировая субкультура? То о чем непрестанно думают миллионы смертных? Что, и мне нужно уподобиться им, издавать эти мерзостные звуки, совершать однообразные рефлекторные животные движения, дергаться в конвульсиях? Вот тут, на серых нестираных колхозных простынях, на скрипучих пружинах тесной односпальной шхонки? С этой постылой нелюбой девахой, из пасти которой тащит какой-то вонючей кислятиной? Не имея возможности толком подмыться? Словом, полная тоска-а-а…</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Я лежал, молча уставившись в потолок. Не спала, пуча в темноту свои бестыжие буркалы, и Рита. Наконец, глубоко вздохнув, она подала голос:</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm;">
— Я пойду. Проводишь меня?</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Возникла пауза, разбавляемая мерным кряхтением и металлическим вжиканием на соседней многострадальной койке. Идти никуда не хотелось, к тому же на улице опять зарядил гнусный дождик.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm;">
— Да ладно, оставайся — чего среди ночи под дождем шарахаться? Эти скоро отрубятся, а я пойду в баню, там в предбаннике вроде тюфяк какой-то валялся на лавке и телага под голову. Спи.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Я собрал монатки, вышел во двор и, вдохнув полной грудью напоенный дождём, мокрой землёй и стернёй осенний воздух, направился к бане.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
На следующий день произошло знаменательное событие: Володе от его Дамы сердца пришли сразу несколько писем. Она писала, что их группа работает в соседнем районе (поэтому письма так долго шли), что любит, что думает о нем каждую минуту, что не может дождаться встречи и тэдэ, и тэпэ. Володя мгновенно прозрел, ощутив нахлынувший на него новый прилив чувств. Отбившись в сторонку, всё перечитывал и перечитывал, шевеля губами, вызвавшие сладостную аритмию сердца письма и как-то грустно, отрешённо улыбаясь. А потом, мучимый угрызениями совести, замолк. Он осознал всю гнусность им содеянного, боясь, что по возвращении из колхоза его запросто могут «сдать с потрохами» мстительные «отставницы». Впрочем необязательно они: их с Лилькой колхозный роман происходил на глазах всей группы. Все знали про письма, а от кого пришли, безусловно, догадались.</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
Лиля, зная чьи письма целый день мусолит Володя, обеспокоенно поглядывала на него, но подходить при всех как-то не отваживалась. Несколько напряглась и Рита. Я же всё думал: вот интересно, хватит ли у них наглости опять припереться к нам?</p>
<p align="justify" class="western" style="margin-left: -0.1cm; text-indent: 1.3cm; margin-bottom: 0cm; font-variant-numeric: normal; font-variant-east-asian: normal;">
И что вы думаете? Припёрлись! Вечером, как по расписанию. В авоське вновь угадывались очертания пузыря отвратного «Портвейна». Я вызвал Володьку во двор: объясни, мол, Лильке ситуацию, ты что, свою потерять хочешь? Надо сказать, он был очень добрым, великодушным, но несколько слабохарактерным, мягкотелым человеком. А потому ответил мне, мол, как я ее прогоню, мне неудобно перед девчонкой. Тогда говорю: «Давай, я ей мозги вправлю!» — «Не надо!» — «Ладно, пеняй на себя!»</p>