И я принялась искать тело любимого. Ох, я подумала о Гоше «любимый»?.. Да, я подумала именно так. Потому что поняла вдруг: без него, гребненосного, мне и жизнь не мила.
Я бродила меж чахлых деревьев и выкрикивала: «Гоша! Гоша! Ау! Отзовись!» Была уже почти уверена, что не отзовется, но все равно кричала. А вдруг акутура его только ранила? Он говорил, что та загрызает жертву и разрывает ее на кусочки, когда находится в облике какого-то кырдыбарана, но рыжевласка на барана совсем не была похожа, поэтому вряд ли могла Гошу загрызть, разве только покусать, да и разорвать его у нее бы сил не хватило. Хотя оторвать что-нибудь, наверное, могла. Например… ухо. Да-да, пусть будет ухо! Одно. Чуть-чуть. Был Гоша — стал Ван Гоша.
Ох, что за чушь лезет в голову! С чего я взяла, что рыжая деваха слабосильная? Ведь это лишь облик у нее человеческий, а на самом деле она — акутура. Заточенная на убийства сущность! И разорвет она Гошеньку запросто, тот и пукнуть не успеет. А скорее всего, уже разорвала. Но все-таки вдруг не полностью? Вдруг он лежит где-то рядом, истекая кровью, а я тут еле ползаю, страшилки сочиняю.
Но ползать быстрей я не могла. Потому что была босиком, а под ногами то и дело попадались острые камешки, веточки, высохшие иглы с деревьев… Кстати, об иглах. А где мой придавленный ежик? Я оглянулась: еж топал следом.
— Ты вот что, — сказала я ему. — Ты за мной не иди, ты давай вокруг бегай, Гошу ищи. — Было, конечно, глупо говорить это неразумной животинке, но я от безысходности готова была и деревья попросить глянуть свысока, не видать ли где раненого. И я уточнила для ежика: — Гоша — это тот парень, что был со мной там, в нашем лесу. Ты ведь тоже из нашего леса?
— Да, — сказал еж.
Конечно же, он ничего такого не сказал, просто похоже фыркнул, но все-таки я спросила:
— Так ты понял, кого нужно искать?
— Да, — снова произнес ежик и громко топоча по каменистой земле, понесся от меня в сторону.
— Эх, напугала бедняжку, — вздохнула я. — Теперь совсем одна осталась.
Но когда я, прихрамывая, сделала шагов двадцать-тридцать, опасаясь, что дальше придется идти на четвереньках, ноги уже кровоточили, ежик притопотал снова. И сказал:
— Нет.
— Что нет? — переспросила я. Но тут смутная догадка посетила мой опустошенный происходящим мозг: — Ты хочешь сказать, что там нет Гоши?
— Да, — ответил ежик.
Теперь я уже не сомневалась, что это игольчатое недоразумение действительно говорит, а не просто фыркает. И говорит вполне разумно. Правда, кажется, всего два слова: «да» и «нет». Но и это вполне даже неплохо, если задавать правильные вопросы. И чтобы убедиться, что еж и в самом деле отвечает по делу, я устроила ему небольшой экзамен. Спросила:
— У тебя есть иголки?
— Да, — сказал еж.
— У меня есть иголки?
— Нет.
— Ты умеешь летать?
— Нет.
— Ты умеешь ходить?
— Да.
— Волга впадает в Каспийское море?
— Фыр-р! — возмущенно ответил ежик. Ага, кроме «да» и «нет» еще и «фыр» на все остальное. А что? Я встречала людей с аналогичным словарным запасом. Нет, вру. У них лексикон был богаче еще на четыре слова, не считая производных от них.
— Да ты настоящий болтун, — хмыкнула я.
— Да.
— Болтун? Хочешь, чтобы я тебя так называла?
— Да.
— Договорились, — кивнула я. И перешла к главному: — Ты поможешь мне искать Гошу?
— Да, — сказал Болтун.
— Спасибо. Потому что я, кажется, уже не ходок — ноги в кровь сбила. — Я ухватилась за ствол дерева, согнула поочередно ноги в коленях и осмотрела кровоточащие ступни. — Вот такая беда.
— Да, — в рифму подтвердил мои опасения ежик.
— Так что ты побегай, поищи нашего раненого, а я поищу хоть что-нибудь, чем можно защитить ноги.
Болтун тут же утопотал — теперь в другую сторону.
— Ты кругами бегай! — крикнула я ему вслед. — Сначала маленькими, потом нарезай все больше и больше. Понял?
— Да-а!.. — послышалось издалека.
А я стала осматриваться, в надежде найти хотя бы лопухи какие-нибудь. Нарвала бы побольше, привязала к ступням… Вопрос, чем бы привязала? Ответ нашелся быстро: у меня же волосы вполне себе длинные, ниже лопаток. Отрежу пару прядок — не убудет. Осталось найти лопухи. Но здесь не росли даже подорожники. Вообще никакой травы не росло, одни деревья.