То что случилось дальше, поразило нас с Пувилоном одинаково. По крайней мере мы оба с ним сказали по нехорошему слову, только он — на кошторском, а я вдруг вспомнила русский. Вообще-то я сказала даже три слова, но «ни» и «себе» не считаются, они же вполне приличные.
Так вот, выплюнутое драконом в нашу сторону пламя пролетело всего метр, не более, и превратилось вдруг в похожего на огненного ежа шипастый шар. Но самое главное, этот пылающий еж резко сменил направление полета на противоположное и залетел во все еще распахнутый рот чудовища. Дракон машинально захлопнул челюсти и так же машинально сглотнул. Шипастая петарда шарахнула ровно посередине длинной шеи. Во все стороны полетели искры, сгустки пламени и кровавые ошметки шеи. Голова дракона булькнула в реку. Сам же он, подобно обезглавленной курице, истерично замахал крыльями, свечой ушел в небо, а потом соскользнул на подогнувшееся крыло и пикируя, понесся к берегу, подобно сбитому «мессеру» — я не раз такое видела в кино. Из него даже дым шел. Из этой… этого… из того самого места, откуда логичней всего ему и было идти. Но упал он как-то очень уж неэффектно, не по-киношному. Шмякнулся в кусты — и все.
— Фыр! — прокомментировал это Болтун. Оказывается, он тоже вылез из носовой «спаленки» и наблюдал за происходящим. А может не только наблюдал? Неспроста же огненный шар был похожим на ежика.
— Ты? — негромко спросила я, кивнув в ту сторону, куда рухнул дракон.
— Да, — скромно ответил колючий герой.
Ни фига себе! Кузнечик завалил «мессер»! В смысле, ежик дракона, что не менее удивительно, и уж лично для нас особенно ценно.
Лодочник нашего краткого диалога, к счастью, не слышал. Он все еще смотрел туда, где валялась в кустах туша дракона. А потом сказал:
— Нужно срочно пристать к берегу.
— Проверить, не выжила ли ящерка? — спросила я. — Думаю, вряд ли. У нее же не хвост, а голова оторвалась.
— Н-нет, — отчего-то смутившись, пробормотал Пувилон. — Проверить, нет ли в других кустах других драконов. Надо очень быстро пристать и очень тщательно п-проверить.
Я все поняла. Наверное потому, что и сама вдруг очень захотела проверить кусты. Желательно, ближайшие. И да — как можно скорее.
Лодочник приналег на весла так, что мы наверняка побили мировой рекорд по гребле. Едва нос лодки зашуршал о прибрежный песок, великан выпрыгнул прямо в воду и понесся по направлению к зарослям. Я взяла левее, велев ежику сторожить наше судно. В конце концов он мог, если захочет, проверять драконов прямо здесь, возле лодки. Сколько он там напроверяет.
Когда мы все проверили драконов — как маленьких, так и больших — и вновь сели в лодку, Пувилон сказал мне:
— Вот видишь, всем спать нельзя. Нужно за небом следить. И как только еще вдалеке появится дракон — нужно приставать к берегу и бежать в кусты.
— Проверять драконов?
— Прятаться. Вдруг не заметит. Хотя, наверное, все равно заметит. Но может не всех сразу.
— Какой тогда смысл прятаться, если все равно заметит? — спросила я. — В этот-то раз пронесло.
— Пронесло уже потом… А, ты про то, что дракон нас не съел? Ну так это нам просто повезло, что он вдохнул не вовремя.
— Что ты имеешь в виду? — и правда не поняла я, о каком вдохе говорит лодочник.
— Как что? Ты разве не видела, из-за чего погиб дракон?
«Из-за ежика», — хотела сказать я, но удержалась, помотала головой.
— Ты наверное, зажмурилась в тот момент от страха. Слушай тогда. Я очень метко двинул дракона по лбу. Он выплюнул в меня пламя, но ему было так больно, и он так боялся, как бы я его снова не стукнул, что он вдохнул, чтобы заорать: «Не бей меня!», но нечаянно проглотил и свое пламя, которое еще было рядом. Оно залетело дракону в горло — тут ему и конец пришел.