Разумеется, ни о каком возвращении не могло быть и речи — я и так уже устала гнать от себя черные мысли, что опоздаю спасти моего любимого, если уже не опоздала. Но и сказать Пувилону правду не могла. Поэтому стала выкручиваться:
— Если мы все равно уже здесь, давай мы с ежиком попробуем зайти? А ты подожди нас чуток… Или не чуток — вдруг все-таки пустят. Надеюсь, они меня на костер не потащат, если решат, что я действительно ведьма?
— Я ведь не привратник, не знаю их порядков, — пожал широкими плечами лодочник. — Но если бы я был привратником, то не стал бы тебя тащить на костер.
— Потому что я тебе нравлюсь? — кокетливо улыбнулась я.
— Потому что нельзя оставлять пост. А сжигать ведьм прямо у городских ворот нехорошо — дым в столицу пойдет, запах дурной.
«Сам ты дурной», — чуть не ляпнула я, но снова сказала с улыбкой:
— Вот видишь, шанс попасть на костер у меня невелик, так что я все же рискну. А тебе как раз лучше не рисковать, а подождать нас в лодке. Потому что ведьма — это одно, а тот, кто привез ведьму в столицу — это уже другое. Могут посчитать тебя террористом и сразу же, на месте, прикончить.
Если бы я знала, что лодочник из тех, кого чем больше запугиваешь, тем он смелее становится, я бы, конечно, промолчала. Да и вообще, собиралась же меньше болтать — да что-то никак не получается, беда просто! Точно здесь с воздухом что-то…
В общем, в ответ на мои страшилки Пувилон решительно заявил:
— Это неправда! Я хороший человек. Я никогда не задумывал ничего дурного, особенно против короля. Поэтому я пойду с тобой.
— Ты ведь сам говорил, что деревенщину в столицу не пускают…
— Мне и не надо в столицу. А тебя до привратников провожу. И назад тоже, чтобы они чего плохого моей невесте не сделали. Сжигать удумают — в охапку тебя схвачу и бегом к лодке. Я быстро бегаю, не смотри, что тяжелый.
Эх, все-таки он вернулся к мысли о женитьбе на мне. Ну ладно, пусть прогуляется, его помощь может и в самом деле пригодиться. Кто их, привратников, знает? Сжечь не сожгут, а начнут саблями махать да пиками тыкать, чтобы от ворот отогнать, а у меня и без того дырок на платье хватает.
Мы сошли на берег, Пувилон вытащил из воды лодку, пробормотав: «Теперь не украдут», а я посмотрела, как лучше пройти к городу и поняла, что никак. Прибрежная полоса, к которой мы пристали, была пологой и узкой, а дальше вздымался крутой глинистый откос в три моих роста.
— Ты зря вытащил лодку, — сказала я Пувилону. — Давай или немного вернемся, или проплывем чуточку дальше.
— Чуточку дальше — Похгобола, — помотал головой лодочник, — а позади такой же берег далеко тянется. Мы же плыли, разве не видела?
— Я задумалась. А вернуться все же придется. Ничего, прогуляемся слегка дольше.
— Не очень-то слегка. Далеконько! Давай я тебя лучше здесь наверх закину, — посмотрел на откос великан. — А Болтуна ты сама — он колется.
— А тебя кто закинет? — хмыкнула я. — И вообще, не люблю, когда мной бросаются вслепую. А вдруг там наверху арматурина торчит или бутылку кто-то разбил? Кстати, а где Болтун?
Я завертела головой и быстро его нашла. Ежик стоял чуть поодаль, пристально глядя на кручу, и подозрительно топорщил иголки.
Глава 10
Я не успела. Чуть-чуть, но все-таки не успела… Метнулась к ежику с криком: «Болтун! Стоп!!!», но глиняный откос дрогнул и поехал. Пусть и не весь, участок шириной метров пять, но как раз перед нами.
Зато я успела схватить Болтуна, не думая о том, что могу уколоться. И укололась, конечно, но в тот момент этого даже не заметила — нужно было спасать ежика, на которого стремительного надвигалась огромная масса глины. Откровенно говоря, не на него одного — на нас с ним вместе. Еще секунда-другая, и мой подвиг пропал бы впустую. Даже посмертный, он не имел бы смысла, потому что Болтун бы тоже погиб. Оставалось одно: быстренько что-то наколдо…
Меня так сильно и больно стиснуло сзади за бока, что я была стопроцентно уверена: вот и пришла моя смертушка, а я ни поколдовать, ни помолиться не успела. Правда, второго и не умела, да и первое не являлось пока предметом моей профессиональной гордости. Единственное, что меня немного смутило, откуда глина взялась позади, ведь там же река… А потом я взлетела вверх и в сторону, успев заметить, что туда, где только что стояла, уже рухнул злосчастный откос.
А мой полет все еще продолжался. Какой-то слишком теперь уже медленный. И бокам было по-прежнему больно. Я опустила глаза и увидела, что меня сжимают две широченные ладони.
— Пувилон, мне больно, — сказала я. — Все, ты спас меня, можешь поставить.