— Так что мы все-таки будем делать? В столицу нам с Гошей нельзя, да и Пувилона с Кунтурой наверняка запомнил разморозившийся охранник.
— Ну и пусть запомнил, — возразил Пув. — Может, мы тоже вас ловили, а потом ты сделала всех невидимыми, но мы за вами по голосам и топоту погнались, да не догнали.
— А что, в казематы вы спускались незаметно? — недоверчиво спросила я.
— Если бы нас заметили, то сразу бы за нами туда бросились, — привела логичный аргумент Кунтура.
— И что ты предлагаешь? — пристально взглянула я на нее.
— Чтобы я вернулась в столицу и пошла на службу. А там уже все разузнала насчет ее высочества и рассказала вам.
— Это что же, мне еще день или сколько-то ждать? — испугалась я. — Нет, я не выдержу. Давай тогда ты в столицу вернешься, но на службу пока не пойдешь, а просто все разузнаешь, выйдешь за городские ворота и расскажешь нам.
— То есть мы сейчас поплывем назад? — уточнил Гоша.
— А какие еще варианты? Сесть на берегу реки и ждать, когда мимо проплывет труп врага?
— И он проплывет?! — ахнул Пувилон.
— Если ты ему поможешь туда упасть, проплывет точно, — хмыкнула я. — А вообще это просто такая древняя мудрость, то ли китайская, то ли японская, а может, кто-то и потом сочинил. Ой, вы же не знаете про Китай… И про Японию тоже.
— А кто наш враг? — нахмурился Гоша.
— Да я же просто пошутила, — отмахнулась я. — Хотя… Не знаю, насколько лгун Лапутун нам враг, но то, что не друг — это точно.
Сказала, и отчетливо вдруг поняла, кем я была, летая во сне на драконе. Да, я каким-то образом очутилась в подсознании бывшего жильца этой пещеры. От этой сработавшей подобно холодному душу мысли я даже вскочила.
— Ты чего? — посмотрел на меня любимый.
— Я… ничего… погоди… — забормотала я, пытаясь поймать еще одну мысль, которая мельтешила по закоулкам сознания, но ухватить которую пока не удавалось.
Я снова села на покрытую серой накидкой дощатую лежанку и вспомнила, что когда в прошлый раз проверяла ведьминским чутьем пещеру, именно от нее почувствовала остаточную магию. А еще я тогда неизвестно откуда узнала и кое-что еще о нашем странном маге. Может, это как-то связано? Ура! Я ухватила за хвост убегавшую мысль! Лапутун провел много ночей на этих досках, и они, а также камень рядом с ними, могли впитать вместе с магией снов и сами сновидения, хотя бы их обрывки. И я попросила друзей:
— Пожалуйста, оставьте меня одну ненадолго.
Наверное, на моем лице было что-то слишком явно написано, потому что возражать или даже переспрашивать никто не стал — все молча вышли из пещеры. А я растянулась на лежанке, закрыла глаза и шепнула сама себе:
— Ты — ведьма. Включи свою силу и впитай сны и мысли того, кто спал здесь раньше!
Сначала ничего не происходило. Но потом я будто снова заснула, хотя и продолжала ощущать спиной твердость досок. И я увидела женское лицо. Очень красивое и… очень знакомое. Ну да, это было лицо принцессы Пиктигаулы, только уже взрослой, хотя еще и вполне молодой. На ее голове красовалась корона, но странная, полупрозрачная, словно из дымчатого хрусталя. Принцесса что-то говорила, властно сдвинув брови, но звуков в этом полусне-полувидении не было, так что я не понимала, о чем идет речь. Подумала лишь, что если увидела Галю взрослой, значит, с ней все в порядке, она жива. Впрочем, я ведь была теперь не только собой, и тот, кому предназначались слова принцессы, их понял. Да, это был маг, которого мы знали под тремя разными именами. Он кивнул, повернулся и… Видение скакнуло, и я снова летела на спине большого дракона. Вокруг сияли многочисленные, очень яркие звезды, а впереди… Сердце меня-Лавы забилось, затрепетало от увиденного, но и сердце меня-мага дрогнуло от восторга: перед нашим общим взором по черно-звездному покрывалу космоса проплывала Земля! Но нет, это была не та планета, фотографии которой я много раз видела, карту которой узнала бы с первого взгляда. Эта тоже была голубой, с белыми разводами облаком, зелеными островами лесов и желтыми пятнами пустынь. Вот только очертания океанов и материков отличались от знакомых мне с детства. Я оглянулась и снова мысленно ахнула. Позади висела еще одна планета, но вовсе не безжизненная, выщербленная кратерами Луна, которую я помнила из прежней реальности. Вокруг этой отчетливо виднелась дымка атмосферы, а ее поверхность была отнюдь не однотонно серой, а играла красками, в которых, правда, преобладал коричневый цвет. Но были видны и синие разливы морей, и зеленые вкрапления растительности. Это была живая, обитаемая Луна! Именно с нее я и летела на драконе на Землю. На эту Землю, совсем не похожую на ту, что осталась в моей складке. Но что это? Земля, то есть ее здешнее подобие, раздвоилась вдруг передо мной. Мне захотелось протереть глаза, но сделать это в чужом видении было, конечно же, невозможно. Между тем вместо одной планеты я на самом деле видела теперь две — обе совершенно одинаковые, но обе словно не вполне реальные, похожие на полупрозрачные изображения, сквозь которые просвечивали особенно яркие звезды. И тогда летящий всадник направил дракона на ту, что была слева. А потом… Я испугалась, что умерла, потому что погасло все — и планеты, и звезды, и само сознание — как мое собственное, так и то, в чье я без спроса вторглась. Я даже перестала ощущать жесткие доски лежанки, перестала чувствовать вообще все. Как долго это длилось, я не знала, потому что времени там тоже не было. А затем перед глазами заблестела вода. Я летела над большой рекой, которую видела уже не из космоса, а всего лишь с высоты птичьего полета.