Лич, в некогда роскошном платье, с множеством потускневших украшений также беззвучно приблизился ко мне. Левитация? Вполне возможно. Перед лицом чего то, что наверное пострашнее смерти, в голову лезло все что угодно. Думалось какой же я дурак, что не понял очевидного, что Шипастику похоже хана, интересно а он воскреснет или нет? Или, а почему лич в платье? Или это личиха? Или слово лич не склоняется? И вот сквозь это все смог таки пробиться сын Рурака. Впервые за долгое время он предлагал помощь, сам и без каких либо обязательств или уступок. Все что от меня требовалось, так это сказать да. Меж тем костлявые руки лича, нет ну точно бывшая баба, аккуратно взяли меня за голову и повернули к скалящемуся черепу. Целовать что ли будет? Фу какая гадость. Сил сопротивляться не было, но дух нашел лазейку на мое согласие через это отвращение. Впервые Железяка спасовала перед подавлением воли, у каждой защиты есть свой предел. Калибр древнего мага оказался достаточным чтобы пробить казавшимся нерушимый заслон ОЕОС.
- Да Асмодей тебя забодей! Я согласен! - довольно громко для своего беспомощного состояния произнес я вслух. И кажется тем самым на секунду озадачил лича. А дух время зря не терял, начисто оттеснив меня от рычагов управления одной безвольной тушки, бывшей по совместительству общежитием для двоих.
Завалить такого кабанчика как лич, видимо и сыну Рурака было не под силу, но вот дать деру запросто. Попробуй удержать пламя в руках. Всего пара секунд и мы уже на краю этой злосчастной улочки. Тени что так меня доставали, хоть и по прежнему кружились вокруг нас, прикасаться к живому факелу не решались. Странное чувство знать и видеть себя как бы со стороны, хотя пожалуй определенно что то в этом есть. Главное не увлекаться. Лич вопреки ожиданию не злился и не возмущался по факту моего бегства. Ему казалось стало всего на всего скучно, все таки человеческие представление о мотивах живых мертвецов ошибочны. Мертвые умеют ждать и никогда не отступают от намеченной цели. Гнев, злость, иные чувства все это приглушено. Да "дикие" мертвяки испытывают злобу ко всему живому и нескончаемы голод и холод. Но подчиненные сильной воли забывают про все кроме служение хозяину. Только высшим, например Личам, доступны эмоции. Но логика их поступков отличается от голливудских шаблонов. В чем то они несомненно правы, нежить и впрямь хочет обратить в свое подобие всех и все. Но делает это из лучших побуждений, считая, что тем самым несет благо. Страшно и жутко одновременно.
Оказавшись зрителем, я тем не менее мог чувствовать мысле образы и настроения окружающих, более того, мне показалось что в этом состоянии мои силы увеличились. Вплотную приблизившись к грани тонкого мира, смог заглянуть одним глазом туда, за черту. Всего на мгновение, но этого хватило, чтобы с ужасом отпрянуть. Живым и впрямь не место среди духов. Про иные планы и вовсе молчу. Как не странно, проще всего перенести увидено в астрале.
Пока я восстанавливал силы, развлекаясь просмотром и сканированием всего и вся, мой личный дух, заклятый друг-враг, пробивался к едва тлеющему костру парней. Интуитивно я понимал, что это нам может помочь. Жаль только было бросать Шипастика на растерзание, он каким-то чудом, не иначе, все еще держался против превосходящих сил противника. Жалость, сострадание, или быть может желание спасти друга, не знаю что именно зацепило сына Рурака, но он помедлил на секунду чтобы достать артефакт призыва и спасти живоглотика. Он все обо мне знал, а я о нем почти ничего. Самые крохи, да и те противоречивы, впрочем для создания плана огня это норма. Дважды плененного, неспособного ни вернутся домой ни взять под контроль мое тело, надолго по крайней мере. Вынужденного мирится со мной и страдающий от невозможности увидеть свою любовь. Гремучая смесь, замешанная на злобе и поглощенной тьме моей души отданной ему на прокорм. Кто из нас с ним прав, а кто виноват уже и не разобрать, оба хороши. Другой вопрос, что я в здравом уме не буду желать поглотить чью либо душу. А духу это раз плюнуть, все одно после смерти большая часть из них пойдет на прокорм, слухи о ее бессмертности слегка преувеличены. Какие то и впрямь спасутся, какие-то возродятся, иные могут застрять в персональном или общем чистилище. Но большая часть будет съедена в великом сером ничто. Каждый наш шаг предопределяет наше будущие. Товарищ Судьба лишь дает вводные и наблюдает как мы справляемся с трудностями. Кто-то бьется головой об преграду, кто-то идет в обход, иные выезжают на чужих костях, все это зачтется.
Меж тем, до костра оставалось совсем чуть-чуть, всего пара шагов, когда наконец то отреагировал, или отреагировала все никак для себя не определюсь, лич. Мрак сгустился в очередной раз, чтобы принять форму все того же трехглазого черепа. Пустые глазницы зажглись ярко синем холодным пламенем и этот чудовищный снаряд с диким воем рванул к нам, оставляя пепельный след в воздухе. В костер мы вступили одновременно принимая на грудь смертельное заклинание. Потухшие было угли взревели в выбросили огромные струи пламени, а мы с духом стали проваливаться куда вниз, в огненную бездну.
Это не было адом или чистилищем, хотя и впрямь очень похоже. Всюду камень и огонь, огонь и камень. Целый огненный мир, вес раскрашенный в красные желтые и черные цвета. Островки посреди океанов лавы, вулканы и целые водопады огня низвергающиеся с небес. Впрочем и тут была жизнь, пускай и не обычная. Золотистые твари, больше всего напоминающие носорогов купались в озерах огня явно получая от этого удовольствие. Крупные стрекозы летали от одного коричневого подсолнуха к другому. Наверное, попади сюда я в обычном, "в негорячем" состоянии, протянул бы от силы пару секунд. А так, наше общие здоровье стремительными скачками восполнилось секунд за десять. Хотя как это не парадоксально где то глубоко внутри поселился лядиной комок. Но это скорее фантомная боль нежели действительная травма. Немного придя в себя, сын Рурака принялся озираться, видимо пытался сориентироваться на местности. Одновременно, уж не знаю откуда, из пространственного кармана достал то самое каменное сердце. Я уже ничему не удивлялся. Раз достал, значит имел на то право, другой вопрос, что именно он собрался с ним делать? Следующие минут пятнадцать мы совершили молчаливое путешествие в этом огненном краю. Многое осталось для меня не понятно, что то вообще за гранью разумение, хотя в большинстве своем, тут кипела самая обычная жизнь. Одни твари охотились на других и сами становились добычей третьих. Духи мирились, духи ссорились, духи дрались и придавались любви. Форм и обличий было великое множество, одни были бесформенны, иные антропоморфны, кто-то состоял из чистого пламени, другие несли следы иных стихий. Попадались и вовсе загадочные существа, угадывающиеся только присутствием воли и легким дрожанием воздуха. Что именно здесь и немудрено. Наконец мы пришли к чему то, что отдаленно напоминало некое строение. Может храм или капище, но точно не жилище. Постояв минуту с небольшим, мы положили камень сердце рядом с остальными после чего резко отвернувшись зашагали прочь. Дух не пытался как то комментировать свои действия, или хоть что то пояснять, да я и не спрашивал. Это его мир, я здесь непрошенный гость на птичьих правах. Естественно меня пугала перспектива навеки застрять в таком качестве, но сын Рурака исполнив сей странный ритуал поспешил к арке из черных камней. Такие нам уже попадались, одни большие другие совсем крохотные. И на мой неискушенный взгляд, кроме размера они ничем более не отличались. Однако дух точно знал что делать.
Стоило нам подойти поближе к такой арке, как из под земли материализовался четырех рукий страж. Слов не было, мы молчали уставившись, как я думаю, в лицо стражу. Наконец было получено разрешение пройти, страж лишь едва-едва подвинулся, давая понять, что он не в восторге от идеи нас пропускать. Ну да и ладно, мне.. нам с ним детей не крестить.
Шаг в арку, оказавшуюся своеобразным порталом, и мы подхваченные огненным вихрем устремляемся вверх. Выбросило нас из жаровни возле центральной залы ратуши вместе с потоком огня. Который впрочем моментально иссяк. Все требует своей платы, перенос туда и обратно тоже ее требовал, причем от нас обоих. Но если я отделался сравнительно легко, уплатив практически весь запас эссенции, то сын Рурака расплачивался своей собственной силой. Отголоски боли от отрываемой на живую плоти, передавались и мне пускай и не в полной мере. В этот момент мы были беспомощней котенка, болело все. Да это была не моя боль, но связанные накрепко мы ощущали боль другого, довольно явственно. Эх и корежило же духа, не удивительно что он полубезумен. Под конец расплаты от него осталось хорошо, если искорка что затаилась, где в укромном уголке. Отпустив управление, дух опять поменялся со мной местами. Все возвращалось на круги своя. Отдышавшись на холодном мозаичном полу, я наконец понял что не так с этим местом.