— По самолёту! Высота пятьсот! Упреждение на три корпуса! Беглый огонь!
Щёлк! Щёлк! Щёлк! — ударили из винтовок.
— Пулемёт! Почему пулемёт не слышу?
Тр-р-р! Тр-р-р! Тра-та-та! Тр-р-р, — это пулемётчик стал вращать деревянную трещотку.
Теперь, кажется, всё. Теперь я с чистой совестью командую:
— Отбой! Всем отбой!
Противогазы сняты, солдаты построены в две шеренги, я выслушиваю доклад помкомвзвода и начинаю речь, заключающую занятия. Отмечаю, что все действовали слаженно и умело, только пулемётчик запоздал открыть огонь. А это, говорю, в боевой обстановке может стоить жизни вашим товарищам. Ясно? И когда мне отвечают, что «ясно», разрешаю вести людей на обед и сам отправляюсь в нашу офицерскую землянку-столовую.
Лазарев был уже там. Лида, в белой курточке поверх гимнастёрки, кругленькая, румяная, с ямочками на раскрасневшихся щеках, так и сияла, подавая Лазареву обед. И подавала ему не в алюминиевом котелке, как некоторым, даже не в эмалированной миске, а — будто командиру полка — в тарелке с цветочками, поставленной на другую, плоскую. Тут же она сбегала в раздаточную, принесла второе блюдо — пшённую кашу с кусочком селёдки.
— Вот, товарищ лейтенант, — чуть не пела Лида, — кушайте. Каша вкусненькая, с маслицем. Селёдку я вымочила. Щец вам горячих можно подлить ещё, если желаете. Бот, хлебца порезала…
Ей трудно было скрыть свои чувства к Лазареву, да она и не пыталась это делать, нет, пусть все видят, что значит для неё лейтенант Лазарев, пусть говорят что хотят.
Лазарев в ответ слегка улыбался, пошучивал и, едва закончив обед, ушёл с торопливостью занятого человека, провожаемый тоскливым Лидиным взглядом.
4
Вечером, в кашей землянке, Лазарев вернул мне «Утраченные иллюзии».
— Не будешь читать? — удивился я.
— Почему? Уже прочитал.
— Как прочитал? Тут шестьсот страниц! За три дня не всякий прочтёт.
— Вопрос в том, как читать, — ответил он. И стал пояснять: — Понимаешь, лет четырнадцати узнал я, что на земном шаре выпускается в день в среднем тысяча книг. Допустим, в нашей стране штук двадцать. Даже десять. А человек читает одну книгу три-четыре дня. Значит, я не успею прочитать и миллионной части. Неужели, подумал, нет никакого выхода? Неужели нельзя что-то изобрести? Искал, рылся в книгах, расспрашивал. И нашёл. Оказывается, были такие люди, которые читали в десять раз быстрее.
— Не может быть!..
— Может. Ты постарайся понять, что происходит. Когда учатся читать, схватывают только букву. Одну букву. Потом слог. Наконец, слово. Читающий бегло, видит уже всю фразу. На этом продвижение обычно завершается. А кое-кто пошёл дальше. Стал схватывать всю строчку. Потом две строчки. И три, и пять. Короче, есть люди, которые одним взглядом как бы фотографируют всю страницу. Ты слово, от силы — фразу прочитал, а он за это же время — страницу. Понимаешь?
— И ты что же, «фотографируешь» сразу страницу? — недоверчиво спросил я.
— Страница требует долгой тренировки. Я остановился на трёх строчках. Пока что остановился.
Ничего подобного я не слыхал.
— Как думаешь, — спросил несмело, — я смогу научиться?
— В наших условиях трудно. Когда тут читать? Всё время на учениях или в казарме. И что мы читаем? Уставы, наставления, газеты. Но попробовать можно. Схватывай сразу строчку. Глаза будут сперва болеть — расстояние между зрачками должно как бы растянуться. А потом станет легче.
— А ну, прочитай сам! — решил я устроить Лазареву проверку.
Он пристально взглянул на страницу, на лице его заметны были напряжение, сосредоточенность, но только на короткий миг, потом он, как обычно, усмехнулся, сказал:
— Проверяй!
Я стал следить за текстом, а Лазарев слово в слово произносил всё, что было напечатано.
— Ладно, Витя, — остановил он после второй проверки, — не трать время попусту. Лучше сам начинай тренироваться. Начинай, время дорого…
Я задумался — с чего же начинать? Взял «Устав гарнизонной службы», раскрыл наугад, попробовал схватить сразу всю первую строчку раздела «Эскорты при погребении военнослужащих». И хотя при нормальном чтении всё понимал, теперь смысл почему-то стал от меня ускользать. Ерунда какая-то. Надо, наверно, взять что-нибудь другое. Открыл наугад «Штабс-капитана Рыбникова», снова постарался схватить строчку: «… — А что, нет ли у вас каких-нибудь свежих известий с войны? — спросил Рыбников».
«Что-то должно получиться. Это уже интересней».