- Нет, терпимо, - трясущимися губами ответила она.
- Да вас трясет, - прищурился он.
- Уже нет, - улыбаясь Диметра шагнула назад.
- Мой голос всегда успокаивал…
- Вы в жизни еще более спокойный, чем по телевизору.
- Ты гей? – невзначай спросил психотерапевт.
- А жаль. На тебя с другого конца коридора смотрит очень красивый молодой человек.
- Пошли, дорогая, - взял ее Олег за руку, говоря тоном родителя вытаскивающего из песочницы свое перемазавшееся в грязи чадо. – Вечно ты во что-то вляпаешься.
- Да мы разговариваем, просто разговариваем. – Она посмотрела на обалдевшего психотерапевта.
- Пошли. Мы тебя потеряли. – Олег поправил растрепавшиеся волосы.
- Молодец. – Вера Сергеевна сидела за столом, измельчая белые полугранулы в порошок. – Мне уже сообщили. Наконец-то система видеонаблюдения работает как надо.
- Ерунда. Это был вирус.
- Отсыпь себе сколько считаешь нужным.
Привычная дорога прошла в абсолютно ничего не выражающем молчании, даже когда автобус мирно подъехал к стоящей неподалеку от дома автобусной остановке, а Олег, стандартно гремя ключами, отрыл входную дверь, плавным жестом нашел в кармане пластиковую тубу от снотворного с находившимся внутри гранулообразным порошком, поставил на стоящую возле входной двери тумбочку.
- Зай, налей по Мартини, а в душ по-быстрому, - вдруг прервал тишину он.
- Оставишь меня одну на кухне?
- Диметрочка, сладкая моя Диметрочка, ты же дома, у нас дома. Здесь тебя никто не обидит.
За закрытой дверью ванной раздался волнующий звук льющейся воды, нежный ласкающий звук. В холодильнике, подобно расположившемуся на постилке верному псу или мирно устроившейся на подушке сонной и в тоже время любопытной кошке располагалась на полочке в двери наполненная на две трети вожделенная светло-зеленая бутылка зелья под названием «Мартини Бьянко», чей букет аромата был сравним разве что с мочой Олега и прелесть вкуса с тем же самым – мочой Любимого человека. Да-да, именно Любимого, ведь ее вкус, ее запах, ее цвет, ее плотность невозможно спутать ни с чьими другими, порой начинает казаться знакомым каждый слепок почечных канальцев, все цилиндры, кетоновые тела. Когда Диметра стала взрослеть и ее наконец-то перестала купать мать и постоянно учить как надо правильно мыться она несколько часов подряд могла лежать в ласкающей воде горячей ванной, потом спустить уже полуостывшую воду и, лежа во всю длину, писать себе на руки, нюхать свою мочу, пробовать на вкус, умываться ею, сквозь слезы думая о том, неужели не найдется человека которому бы так тоже нравилось и нравилось бы это делать вместе.
«Теперь нас двое», - так она всегда про себя радовалась встрече, встрече с Олегом.
Наполнив бокал и выпив залпом Диметра налила два.
- У-ух! Я чист, бодр и весь твой, зай. – Олег стоял абсолютно обнаженный и вытирал так грубо, так по-мужски волосы полотенцем.
- Дорогой мой, - прижалась к его горячему от душа телу она.
- Дорогая моя, - инстинктивно ответил объятьем, крепким заботливым объятьем он и продолжим шутливым тоном. – Кажется, кто-то пропустил рюмочку без меня. Ах ты бессовестная!
- Потому что кто-то отправился в душ без меня.
- Извини, зай, - снова стал серьезным он. – Я должен был смыть горечь дня.
- Горечь? Ты же любишь ее.
- Кого? Верку? Я ее боюсь.
- Нет, любишь, и любишь больше меня.
- Какой же ты ребенок. – Он нежно зачесал обеими руками ей волосы назад. – У нее руки в крови по шею. Я боюсь ее.
- И поэтому спишь с ней?
- Ты все видела? – Олег сделал три глотка Мартини, предугадывая истерику Диметры.
- Расскажи о своем отце, - предложила она.
В пугающих ситуациях Диметра всегда пятилась назад, Олег же сделал шаг вперед, поняв, что отпираться нет смысла.
- Хорошо. История за историю. Пошли в ванную.
Не чокаясь в тот вечер, они допили Мартини, Олег по дороге в ванную взял пластиковую тубу с порошком, размельчил на зеркальце пудреницу, протянул Диметре, и когда оба вдохнули Волшебного Порошка и уселись по противоположные стороны ванной, первой начала Диметра.
- Не смотри на меня так. У нас же не может быть секретов, - начала она, чувствуя прямое действие вещества, выражающееся в приливе сил и бодрости в сочетании в повышением общительности. – Однажды я скачала видео с заманчивым названием Tender Touches, в котором две очень красивые девушки, у одной из которых грудь прямо как у тебя, шли по нудистскому пляжу и, приземлившись, ласкали друг друга, эротично целуясь. Естественно я не могла сдержаться, мы мастурбировали будто в унисон друг друга, когда меня застал отчим, устроил скандал.
- Отчим – это ерунда. Вот меня однажды в школе застали на перемене. Вдоволь погонявшись по школьному коридору, мы с одноклассницей пошли в туалет, не заперли за собой дверь, просто стояли, целовались, а мальчишки – те, которые были нормальными – любили за нами подглядывать, заранее дома вырезав из брюк карманы. А один, державший в страхе всю школу, увидев это так заорал:
«Лесбухи! Ебаные лесбиянки».
- В этом нет ничего страшного, зай.
- В это-то нет. Страшное началось потом. Ее выбросили из окна, а меня завели в мужской туалет, раздели до гола, разорвали на мне всю одежду и стали…
- Миленький, они тебя изнасиловали?
- Нет, они испражнялись на меня, плевали мне в лицо, размазывая каловые массы по всему телу. А знаешь, что самое странное? Я не испытал ни чувства страха, ни чувство унижения, не плакал – меня это дико-дико возбудило. Вид анусов перед лицом, фекалии. Я тогда почти что кончил…
- Что же ты раньше не рассказал? – Диметра сжала руки Олега в своих.
- Зай, я был уверен… Ну… Ты такое Московское растение, которое всю жизнь все любили… Я боялся, вдруг ты не захочешь жить под одной крышей с извращенцем.
- Что ты. – Диметра перебирала его пальцы. – И я далеко не подарок. Когда ты, вечно веселый и вечно пьяный, дал свой адрес – вот тогда я все поняла. Это на всю жизнь.
- На всю – на всю? – заметно повеселел Олег.
- Абсолютно.
- Ах, ты мое маленькое чудушко.
- Нет, я твой стул.
- О-о-о, мебельная тематика.
- Зай, а давай на эту ночь я буду твоим уютным креслом? – предложила Диметра, скрестив руки на своих гениталиях.
- А может моим покорным сортирчиком?
- Да. Да.. Да… Ты сядешь на меня, сначала пописаешь, потом испражнишься, а я буду натираться всеми твоими выделениями – мочой и каловыми массами.
Диметра присела на край ванной, обжигающий своей остывшестью край ванной. Олег, нашедши опору рукам в ее коленях, чуть присел и вот – вот она долгожданная струйка.
- А теперь нагнись и слизывай! – приказал он. – Я хочу, чтобы ты вылизала всю ванную дочиста, рабыня!
Ах, как он сладок – этот незабвенный вкус.
- Хорошо, мой господин!
Вид абсолютно сухой ванной не мог не обрадовать, но Диметра жаждала большего, снова импровизированная смена ролей. Аккуратно разжав его пальцы Диметра расположила их бережно вокруг своей шеи и чуть-чуть сжала.
- Подожди-подожди, - оторвал руку Олег. – Тебя заводит удушье, но так это не делается.
- А как? – удивилась Диметра.
- Придумывается система обозначений. Когда у тебя зажато горло ты же сможешь сказать, зеленый тебе или красный. Помнишь, когда Терминатора низвергали в пучину расплавленного металла? Сделай такой жест. Покажи класс.
- Так? – Диметра выпятила большой палец правой руки.
- Левой рукой.
- Правильно. И вот если мне усилить удушье – ты потихоньку опускай палец против часовой стрелки. Если достаточно – поднимай назад.
- Целая наука.
- А чего ты ожидала? Это же асфиксия.
Диметра подняла в тот вечер палец левой руки, правую на свои гениталии, а Олег в унисон ее опускающемуся пальцу стал сжимать руки вокруг ее шеи, сжимать медленно, заботливо и аккуратно, в связи с чем сила ее полового возбуждения была сравнима с силой белых вспышек, мелькающих за закрытыми глазами, то рассеиванием бросающими в океан непроглядной темноты, то вновь взрывающимися звездами, уносящими сознание в бесконечные просторы космоса. Чувствуя приближение оргазма, усиливающееся оргазмом мастурбирующего Олега Диметра поставила палец вертикально, он разжал руку – вот оно, возвращение в реальность.