Я в изнеможении прислонился к столбу. Ко мне протиснулся друг. Он был перемазан губной помадой, и на нем висли две размале ванные нимфетки, явно готовившиеся перейти к более активным дейс твиям.
- Стон, - прохрипел он, с трудом оторвавшись от губ одной из юных обожательниц и пытаясь увернуться от настойчивых атак другой,
- ты опять сотворил что-то не то. Смени пластинку. Скорее! - заво пил он, ибо вторая насильница наконец добралась до цели.
Я отвлекся от несущественных мелочей и задумался. Если про никнуть в глубинную суть вещей, то весь мир - и неживой, и живой, и даже разумный - не более, чем комплекс моих ощущений. Они и только они несут информацию об окружающей действительности, и в конечном счете существуют лишь они. А в моем случае ощущения и порождают реальность. Однако всё это настолько тривиально, что не заслуживает внимания. Если бы не одно но... Раз я - творец этого мира, то и всё в нем - великое и малое - создано мной. Отсюда с роковой неизбежностью вытекает, что возлюбленная не покидала меня, ибо никогда не существовала. Она соткана из моих мыслей и чувств. Следовательно, не имеет смысла искать ее. Если она всерьез понадо бится мне, воображение вылепит ее, и мы вновь встретимся. Да, нич то не имеет смысла, а главное - значения. Если вам надоела ваша жизнь, надо просто сесть поудобнее, крепко зажмуриться и предста вить себе совсем другое место. И мир исчезнет, как мыльный пузырь.
Так я и сделал.
...И оказался здесь, среди вас. В общем-то, тут мне нравится. Обстановка, кампания - всё вылеплено добротно, на совесть. Это приятно, и я аплодирую своему подсознанию. Ни один из окружающих образов я не представлял сколько-либо отчетливо, а, между тем, ка ков результат. Однако поставленной цели я не достиг. Тоска по-прежнему гложет мое сердце, и идеализированный образ ветреной прелестницы стоит перед мысленным взором моим, очаровательный, как алкоголик на концерте классической музыки, пугающий, как призрак в первую брачную ночь, и бесплодный, как чучело в сжатом поле. О, несносный сплин, профессиональная болезнь всесильных груимедов!
Все кинулись утешать его, ласкать, причесывать, отпаивать спиртным неразбавленной крепости, и лишь один из членов избранного круга, вертлявый субъект в обтягивающем костюме алой кожи, черной рубашке и красном галстуке с узором в виде ослепительно желтых всполохов пламени, не двинулся с места. Он закинул ногу на ногу, поправил высокий цилиндр тёмно-зелёных тонов, прикурил (казалось, от своего большого пальца с длинным ухоженным ногтем) - по залу повеяло запахом серы - и, закинув ногу на ногу, осведомился:
- Стало быть, вы утверждаете, что таверна и все мы, в ней присутствующие, - суть плод вашего воображения? Мило, мило. Мысль острая, интересная, но спорная. Лично я берусь придумать свои воз ражения и представить их, но несколько позже.
- Погодите, - вмешался в разговор хозяин таверны, который в данный миг пребывал в теле мыслящего гриба (самки) по имени Спртзагнубркасчебатх Лилейная с планеты Водают.
- Творец! - изо всей силы заорал он, обращаясь в пространство где-то над головами гостей. - Творец!!!
- Это вы мне? - оторвавшись от горестных дум, спросил удив ленный Пронзительный Стон.
- Нет, конечно. Не мешайте. Творец!!!! Я уже не в состоянии кричать громче.
- Ну, что вам еще? - с явной неохотой откликнулся Создатель Текста.
- Послушайте, Творец, это уже стало надоедать. И мне, и пуб лике, между прочим. Я не могу всё время меняться. Так нечестно, в конце концов.
- Почему? Жизнь переменчива, и вы трансформируетесь вместе с нею. Как говорят мудрые, нельзя дважды войти в одну и ту же реку, не вымокнув до нитки.
- Хорошо. Ладно. На почему всё время я?
- Вы предпочитаете, чтобы модифицировался кто-либо из посети телей или официанток? Это не входит в мои планы.
- Нет-нет, я не хочу сваливать свой груз на другого. Просто пусть я буду одинаковым. Устал, пожалейте. Ну, есть в вас хоть что-то человеческое, в конце концов?!
- Человеческое? Во мне? Интересное предположение. Хорошо, я согласен. Зафиксировать ваш нынешний облик?
- Нет! - в ужасе закричал кабатчик (в настоящую минуту пра вильнее было бы сказать, "кабатчица"). - Что-нибудь менее экзоти ческое, а то сейчас даже имя называть неудобно. Пока представишь ся, собеседник уснет. Желательно бы быть гуманоидом. И, пожалуйс та, мужчиной. Это больше соответствует моему менталитету. А то психиатр уже отказывается разбираться в моих сексуальных комплек сах. И сам я уже запутался в своих беспорядочных межпланетных связях.
- Хорошо, - сказал Создатель. - Будете самцом.
- Вот спасибо-то.- Человеком. Землянином, американцем из шта та Небраска. Джоном... м-м-м... Булахом.
- Благодарствую.
- Пятидесяти лет, багроволицым, жирным, с плешью и одышкой.
- Благодетель вы мой!
- Ладно, Джо, ладно. Не надо этого, не люблю. И учтите: всё вышесказанное остается в силе только до конца данного произведе ния. Ну что, приступать к воплощению?
- Да-да, и, прошу вас, поскорее, а то я, чувствую, опять во что-то превращаюсь. Ой, вон вместо корневой системы псевдоподии растут.
Таверна закачалась, стало темно, на мгновение пол и потолок поменялись местами, но всё кончилось так быстро, что эль из кружек даже не успел пролиться. Кабатчик с удовольствием оглядел новое тело и даже, встав, немного походил меж столиков, чтобы, как он выразился, туша обмялась и покрепче села на костяк.
- Эй, братцы! - вскрикнуло незаметное насекомовидное существо неопределенного пола Бузяк с Маркови. - Что это стряслось с нашим видом из окна?
Посетители кинулись наружу. Веселая зеленая лужайка, на кото рой еще недавно находилось заведение, исчезла, и они частично пог рузились в липкую полужидкую субстанцию, которая покрывала основ ную часть твердого (по крайней мере, на вид, ибо добраться до него не удалось - ноги вязли) желтоватого постамента. Тот, в свою оче редь, находился на плоской бескрайней равнине, поверхность которой отливала металлическим блеском. С тылу харчевни постамент почти упирался в гладкий горный склон молочной белизны.
- Мне это напоминает приключение с эльфами, - объявил Левый Полусредний. - Вот только ущелья не нахожу.
Гора матово светилась, а за ней, как гигантский театральный задник, виднелся силуэт, смутно напоминавший человеческий, но раз дутый до космических масштабов и уходивший, особенно в вертикаль ном направлении, в невообразимые дали.
- Совсем забыл предупредить, - загрохотал голос Создателя. - Я никогда не занимаюсь одинарными манипуляциями. Все мои воздейс твия отпускаются только в комплекте. Вот и сейчас я перевел Джона в стационарное состояние, но и харчевня переместилась в пространс тве. В данный момент вы находитесь в джеме, намазанном на тост, приготовленный для сэра Газлэна Грейсэрфака, действительного члена палаты лордов, Клуба лунатиков и Общества покровителей женского эксгибиционизма, почетного натуриста графства Поркшир, кавалера орденов Правого Чулка, Панталончиков, Менопаузы (названных так в честь деталей туалета, ниспадавших в процессе исполнения вальсов на дворцовых балах с фигуры прекрасной, но несколько неряшливой возлюбленной короля Оргея Восьмого, а также в ознаменование собы тия, позволившего монарху от нее, наконец, отделаться) и Бани (дамского отделения). Тост находится на подносе, который держит лакей Его Светлости. Учтите, что время вокруг вас хоть медленно, но потекло. Сэр Газлэн пока спит, но наступит секунда, когда он раскроет глаза, и слуга тут же провозгласит: "Кушать подано". Ин тересно, что будет с вами дальше, если ничего не переменится?
Обитатели таверны содрогнулись и в молчании вернулись в поме щение.
- Срочно требуется веселая история, - нарушил тягостную тиши ну дракон, по праву крупнейшего из собутыльников взявший на себя функции распорядителя. - Может быть, вы нас чем-нибудь порадуете?
- обратился он к господину в алом.
- Я, с вашего разрешения, немного отложу свое выступление, - отозвался тот.