- А я вот спала, представляешь! – зло огрызнулась она.
- Ты не знала. И, как я понимаю, он тоже не знал. Ничьей вины нет, кроме твоей, уж прости, маман, которая это проморгала!
- Куда нам до благородства твоего семейства!
Штофель негромко выругался, вскочил с кресла и подошел к кулеру. Набрал воды в стакан и подал Полине.
- Пей и считай до десяти. Потом я попытаюсь тебе объяснить.
- Объясняй! – она сделала глоток и подняла глаза.
- Хорошо, - он снова сел и хрустнул пальцами. – Пять лет назад я не был ни в чем уверен, кроме того, что у Мирошниченко и твоей матери случился роман. И по времени – как раз незадолго до твоего рождения. Вернее, тогда, сразу, я даже этого еще не подсчитал, сделал это позже. Мы уже расстались, я искал информацию об отце Ивана с… прямо скажем, с не самыми благородными целями. Когда выяснилось это дерьмо, мне пришлось отступить, хотя что-то заставило меня насторожиться. Видишь ли, даже в самом страшном сне я себе представить не мог, что сын Дмитрия Мирошниченко – твой брат. Но когда ваши отношения резко прекратились вскоре после того, как я объяснился с твоей матерью… Поля, я бы ни за что не поверил, что он ушел сам и просто так. Я ничего не знал о вас, но я видел его однажды в Затоке, когда прилетел из Штатов. Я думал, он меня грохнет, - Штофель открыто улыбнулся. Сейчас говорить было невероятно трудно. И он был бы счастлив, если бы ему вообще не пришлось никогда этого говорить. Но ждущий По?лин взгляд заставил продолжать: - А потом ты осталась одна. Почти сразу, понимаешь? Я не верю в такие совпадения.
- Не понимаю, - заговорила Полина медленно и очень тихо, голос ее дрожал от подступавших слез. – Не понимаю и не хочу понимать! Ничего не хочу! Вообще ничего! Не хочу!
- Тише, тише, - Стас встал и подошел к ней. – Давай еще воды, а? Или кофе? Я сварю.
- Да не хочу я ничего!
Он присел и взял ее ладонь. Крепко и надежно. Как всегда. Голос его тоже все еще оставался таким же. Несокрушимым. Необоримым.
- Я знаю, драгоценный мой министр культуры. Помнишь, ты мне тогда позвонила поздно ночью. Я, идиот, решил, что вот он, шанс, которого я дождался. А по факту – просто воспользовался ситуацией, когда ты была не в норме. Не очень честно, но правда. Мы никогда не заговаривали с тобой о твоем прошлом, но я достаточно был осведомлен. Мозаика постепенно складывалась. Дата твоего рождения и примерное время отношений твоих родителей. Поведение твоей матери в ту нашу встречу. Вы с Мирошниченко внешне похожи… Когда-нибудь присмотрись. Глаза – один в один. Так что, я не особенно мучился угрызениями совести, что дал совершить тебе глупость и выйти за меня замуж. Я хотел тебя защитить, мне казалось, что у меня получится. И только понять никак не мог, сказали тебе или нет. Если сказали, то как ты живешь?
- Я узнала совсем недавно, - вздохнула она.
- Ну, собственно, о твоем неведении мне стало известно на вечере у Соколова. Помнишь, как Людмила Мирошниченко на тебя напала? Она – точно знала. А ты – нет.
- Я сама нарвалась.
- Может быть… я не мог сказать тебе, Полин. Я боялся, что ты не переживешь, если узнаешь. За что я был благодарен Ивану, так за то, что он со мной оказался солидарен в этом вопросе. Что бы ты сейчас обо мне ни думала.
- Я ничего не думаю. Я не могу больше думать, - Полина тряхнула головой. – Не хочу!
- Тогда собирайся и поехали со мной в Штаты. Благо, виза еще живая.
На некоторое время Полина зависла, глядя не него. Слишком… слишком много всего. Горячего, бурного, бьющего наотмашь. В то время как она даже последние свои гавани потеряла.
Только и осталось, что этот чужой, в сущности, мужик, продолжающий испытывать чувство необъяснимой ответственности по отношению к ней. Когда он брал на себя обязательства, то выполнял их до самого конца. Вот и она теперь – обязательство.
Но ведь с чужими есть шанс забыться, верно?
- И что я там буду делать? – облизнув губы, медленно спросила Полина.
- Не думать. Там с этим попроще будет.
- Я – дура, да?
- Ты – мой любимый заблудившийся ребенок, Поля. Всегда им была.
- Но я не с тобой, - уточнила она.
Стас негромко рассмеялся и закатил глаза. Потом легко похлопал ее по ладони и мягко сообщил:
- Не такое уж ты сокровище. Я Лёньке обещал тебя привезти. С ним – согласна?
- Да какое я сокровище, - отмахнулась она и хохотнула: - Стекляшка… Я точно тебе не помешаю?