- Я не догнал его, - едва ворочая губами, сообщил он. – Этот придурок сразу в машину сиганул и уехал.
- Позволять ему прокат было дерьмовой идеей, - пробурчала в ответ Таранич.
- Так а чего? Мы ждем или… - медленно протянул Жора.
- Мы?! Ждем? – выпалила Рыба-молот, метнув на него хищный акулий взгляд. – Да хрен ему. Давайте, значит, отрабатывать по частям. Мартин, - она перешла на английский, - записываем партии?
Геллер, застывший в замешательстве, медленно кивнул. И предложил начать пока с виолончели, отправляя остальных на перекур. Когда они выбирались из помещения, По?лин слух уловил злой Маринкин шепот, продолжающий вещать уже Владу, будто бы тот был виноват, недоглядел, не успел вмешаться: «Единственное оправдание, которое я приму, - это если его драгоценная мамаша все-таки сдохла. Остальные причины – нихера не уважительные».
Полина с ужасом понимала, что все ее намерения оставаться равнодушной превращаются в прах. Вместо такого желанного покоя она чувствовала, как к горлу подкатывают паника и боль. И абсолютная уверенность, что чувствует она сейчас не только за себя. Где-то по берлинским улицам несется Ванька, и в его горле так же бьются паника и боль.
- Ты слышала, что она сказала? – догнав ее, забормотала «вторая скрипка», сунувшись к ней своей любопытной мордочкой. – Неужели правда?
- Тебе-то какое дело! – сердито проговорила Полина.
- Альбом же… - растерялась Рита.
- Переживаешь за гонорар?
- Ну ты-то чего?
- Да ничего, - отмахнулась Поля. – Прости, голова болит… спала плохо.
- Кто-то вообще не спал! – рявкнул нарисовавшийся возле нее Фурса и ухватил за локоть, потащив от остальных музыкантов, объяснив всего двумя словами: - Разговор есть!
- Рехнулся? – дернула она руку. – По-человечески разучился?
Он ее не отпустил. Только остановился. И она получила возможность лицезреть его растерянную и злую физиономию во всей ее сомнительной красе. Но сейчас понимала, что прячется за растерянностью и злостью. Страх. Жуткий неконтролируемый страх. Фурсов только подтвердил ее догадку, процедив сквозь зубы:
- Если с ним что-то случится… Господи, ну какого ж черта ты приперлась на это прослушивание!
- Каждый живет свою собственную жизнь, - огрызнулась Полька и снова дернулась. – Отпусти меня!
На этот раз Влад послушался. Пальцы отцепил. Даже руки вверх поднял в извечном жесте капитуляции.
- Ты дашь мне полчаса?
- И ты, в конце концов, оставишь меня в покое и прекратишь обвинять во всех смертных грехах?
- Я буду очень стараться.
Полина согласно кивнула. Влад перевел дыхание.
- Пойдем, - позвал он. – Тут бирхаус рядом есть, мы с Ванькой заглядывали пару раз. Не хочу при посторонних, - и он кивнул на заметно притихшую и прислушивающуюся Риту чуть поодаль. Остальные явно были заняты чем-то своим, но вполне понятным. Выходка Мироша явно никого равнодушным не оставила – стоило вслушаться, и ясно было, что все разговоры о нем.
- Идем, - она тоже глянула на Риту. От нее избавиться хотелось определенно.
Пивнушка и правда находилась рядом. Совсем немного не доходя до Постдамер платц. И из ее окошка, под которым они устроились на ярко-красном диванчике за таким же ярко-красным столом, хорошо виднелись глянцевые высотки площади.
Сделав заказ, Фурсов сцепил руки и, с видимым усилием пытаясь выглядеть сдержанным, уставился на эти самые здания, чтобы видимое стало реальным. Но у него это явно не получалось. И когда он заговорил, то стал смотреть на Полину в упор. Хотя и без неприкрытой враждебности.
- Не объяснишь мне, что у вас вчера произошло?
Полина подавила возмущение, рвущееся наружу, от его бесцеремонности и проговорила спокойно, насколько могла:
- С какой стати я должна тебе что-то объяснять?
- С такой, что я просил тебя не соваться! Ведь просил же! Еще тогда, в марте, когда ты пришла на прослушивание, я знал, чем все закончится. И уговаривал тебя не лезть. Ты со мной не согласилась – и это твое право. А Ванька держался все это время. Черт! У него так хорошо все получалось! А сегодня ни с того ни с сего как с катушек слетел! Ровно через несколько часов после того, как я засек его под твоим номером! Реально, с какой стати я спрашиваю!
- Где ты его засек? – переспросила Полина.
- Под дверью у тебя, Штофель! В четыре утра! Нормально, вообще?
Полина вздрогнула и отвернулась. Сглотнула, вдруг ясно увидев перед глазами Ванину фигуру у ее номера. Но этого не должно было быть. Выгонять ее, чтобы торчать под дверью?