Всех странников, когда-либо заходивших в Джубайл, всегда принимали с радушием: предоставляли и еду и кров. Большинство уходило через день-два. Некоторым так все нравилось, что они оставались в их крошечном поселке. В основном это были индейцы или бездомные, которые нуждались в еде и крове. Ганна чувствовала, что эти трое не задержатся у них, и всем сердцем желала, чтобы они как можно скорее уехали.
— Эй, — сказал мужчина, которого звали Ропер.
Она подняла голову и холодно посмотрела на него.
— Девчушка, моя тарелка опустела.
Ей было очень неприятно, однако Ганна спокойно двинулась к огню и, наклонившись над котлом, принялась вычерпывать бобы.
— Нет ли у тебя чего-нибудь повкусней этих чертовых бобов? — спросил Ропер с отвращением. — Дьявол, за последние две недели я наелся досыта этих бобов. Меня скоро раздует, как дохлого мула!
Пальцы Ганны с силой сжали ложку, но она продолжала накладывать бобы на тарелку. Она стояла спиной к столу, но, услышав шарканье, обернулась, держа в руке ложку с горячими бобами.
Ропер был уже рядом и потянулся к ней. Пальцами дотронувшись до ее щеки, он искривился в усмешке.
— Какие у тебя мягкие и нежные щечки. Интересно, какие они на вкус…
Ни минуты не раздумывая, Ганна ударила его по шее ложкой с горячими бобами. Он отскочил и взвыл от боли.
— Не дотрагивайся до меня! — резко выкрикнула она, угрожающе размахивая ложкой.
Ее взгляд метнулся к ножу, все еще торчавшему в головке сыра, и пока Ропер, изрытая проклятия, стряхивал с себя горячие бобы, она медленно и осторожно приблизилась к нему; ее сердце билось с неистовой силой, единственным ее отчаянным желанием сейчас было только одно: чтобы поскорей появился Джошуа.
Помощь пришла с совершенно неожиданной стороны. Вдруг в руке Труэтта появился револьвер.
— Я не позволю трогать ее, — сказал Труэтт своему приятелю. — Я же сказал, что она леди.
Воцарилась тишина — Ропер оказался лицом к лицу с вооруженным Труэттом; Стилман, не переставая отправлять в рот кусок за куском, с откровенным любопытством наблюдал за происходящим. Наконец Ропер сдался и в бессильной злобе отступил с ворчаньем, что ей не следовало было обжигать его.
— А тебе не надо было трогать ее, — парировал Труэтт. — «Око за око», как говорится в Библии. Так ведь, мисс?
Ганна молча кивнула, а Ропер, все еще злой, вышел в сад. Ее ноги казались ватными, Ганна прислонилась к полке для посуды. Она посмотрела на юношу, защитившего ее, и пробормотала:
— Сэр, благодарю вас за помощь.
— Мэм, ему не следовало делать этого. Он был не прав, и я прошу прощения за него.
Его слова прозвучали почти торжественно. Он убрал в кобуру револьвер и снова уселся рядом со Стилманом.
Она была не из храброго десятка, хотя и думала, что сумеет легко найти выход из любой ситуации. «Куда же пропало то бесстрашие льва, о котором так часто говорил отец? Та смелость и твердость, которые, как утверждала Эмори Тэйлор, есть у меня?» Конечно, все знали, что Эмори Тэйлор была немного странной и взбалмошной, однако Ганна очень понравились эти ее слова.
Но сейчас девушка думала только о том, как бы поскорее убежать отсюда. Пальцы Ганны до боли впились в деревянную доску. К ее огромному облегчению Джошуа Макгайр именно в этот момент, быстро проскочив дощатое крыльцо, вошел в дом и радостно посмотрел на мужчин, сидевших за столом.
— Надеюсь, вам понравилась еда, друзья? — любезно спросил он. — Моя дочь — прекрасный повар: она может делать столько всего вкусного из нашего скудного запаса продуктов.
— Да, все здорово, — поддавшись тону Джошуа, пробормотал Стилман.
Труэтт был более красноречивым, сказав, что давно уже не ел так вкусно, и это было тем приятней, что все было приготовлено такой прелестной девушкой.
Под впечатлением сказанного Джошуа с гордостью взглянул на свою дочь и наконец заметил ее бледность и испуг в глазах. В попытке поддержать или защитить ее он подошел поближе к ней. Ганна почувствовала себя спокойнее. Близость отца придала ей некоторую уверенность.
— Рад, что вам понравилась моя дочь, — ласково сказал Джошуа и положил свою сильную руку ей на плечо. — Ганна заслуживает даже большего, чем ты сказал, сын мой. Как говорится в одной хорошей книге: «Она ведет хозяйство в своем доме и не ест хлеб в праздности. Счастье обманчиво, красота увядает, но женщина, боящаяся Господа, должна быть достойна похвалы». У меня послушная дочь, следующая зову своего сердца, — и добавил: — Моими щедрыми молитвами.