— Совершенно серьезно. И нам необходимо начать упаковываться прямо сейчас. Сейчас, — повторил он, видя, что она собирается спорить. — Мне совсем не нравится мое ощущение.
Уйти из пещеры было все равно, что уйти от мира и безопасности. Когда они уже немного отъехали, Ганна не удержалась и оглянулась, молча простившись с местом, принесшим ей столько радости. Хотя она и уговаривала себя, что то, что начинается плохо, часто имеет хороший конец, но потом решила, что к ней это не относится. Неужели вся ее жизнь обречена на опасность и борьбу?
Вздохнув, Ганна поерзала в неудобном кожаном седле. Крид настоял, чтобы она взяла ружье и пистолет, принадлежавшие бандитам. Но одна мысль о том, что она будет стрелять из ружья Лэйна Ропера, приводила ее в ужас. Она сказала об этом Криду.
— Тогда возьми ружье Труэтта, — огрызнулся он.
Это было для нее еще более отвратительным, и она покорно оставила у себя оружие Ропера. Крид ехал впереди, а она завершала процессию, в середине которой выступала вьючная лошадь с поклажей. Ганна смутно вспоминала, что проезжала эту миссию по пути в «Сердце стрелы», которая расположилась на берегу реки и была с дороги хорошо видна. Несомненно, они найдут там себе убежище.
— Черт бы побрал этого Стилмана, — пробормотал Крид, когда остановился на высоком берегу, оглядывая реку. — Он живучей кошки.
Повернувшись посмотреть, что так привлекло внимание Крида — немного страшась увидеть перед собой Ната Стилмана, — Ганна подергала ружье. Оно не поддалось. Она дернула посильней, и тогда оно рванулось и выскользнуло из рук, ударилось о землю и выстрелило, напугав лошадей и вызвав у Крида поток брани. Пуля, прожужжав, пролетела мимо, к счастью, никого не задев.
Лошадь под Ганной подпрыгнула, а та, что с поклажей, громко заржала и, подняв передние ноги с подкованными копытами, едва не задела Крида. Ему удалось успокоить эту лошадь чуть раньше, чем Ганна обуздала свою. Генерал нервозно гарцевал, но не отреагировал на все произошедшее так бурно. Крид бросил на Ганну убийственный взгляд.
Не зная, что сказать, Ганна пожала плечами и пробормотала:
— Извини.
— Извини! — взорвался он в гневе. — Это все, что ты можешь сказать?!
— Ну, очень прости, — слабо отозвалась Ганна.
— Никогда. Теперь Стилман закопается где-нибудь и будет сидеть там, посмеиваясь!
— Я хотела посмотреть… — Ганна замолчала. — Он что, где-то здесь?
— Был, — отрезал Крид.
— Ты его видел?.. Я имею в виду — сейчас?
— Да, Ганна, видел.
Ее пронзили эти слова, сказанные как бы между прочим, и она оглянулась на цветущую внизу долину, но увидела только качавшиеся на ветру травы и яркие цветы. Нетерпение заставило ее спросить:
— Где?
Крид грубо выругался и жестом указал на землю.
— Подними ружье. Оно еще может нам пригодиться.
Все еще глубоко сомневаясь в том, что сможет применить когда-нибудь это ружье, Ганна слезла с лошади и подобрала его. Если Нат Стилман окажется где-то рядом, она все равно струсит и убежит. Их третья встреча, казалось ей, будет роковой.
Не то чтобы она сомневалась в том, что Крид защитит ее, просто ей было известно отношение Стилмана к человеческой жизни: убьет, не раздумывая, кого угодно. Теперь ее основной задачей было убедить Крида отступиться от преследования Стилмана. Неужели он не понимает, насколько еще сам слаб и насколько опасен разозленный Стилман?
Подъехав к Криду, Ганна весело сказала:
— Знаешь, я с трудом верю, что твоя долгая охота на Стилмана уже позади. Я имею в виду, что теперь у тебя есть золото и бумаги, не так ли?
Он презрительным взглядом встретил ее предположение и серьезно произнес:
— Кажется, ты немного перепутала, Ганна. Не мы преследуем Стилмана. Он преследует нас.
В тревоге она наморщила лоб.
— Из-за того, что мы…
— Из-за того, что у нас золото и бумаги, о которых ты только что упомянула, дорогая. Стилман убил четверых человек, и сам был ранен из-за этого золота, поэтому он не отступится так просто — особенно сейчас, когда у него появилось преимущество.
— Какое?
Легко хлестнув вожжами по широкой спине Генерала, Крид сказал:
— Простое. Может, я и заполучил золото, но вместе с тем я заполучил и тебя.
— Я мешаю тебе? — поспешно спросила она.
Он усмехнулся:
— Только в определенных случаях, любимая. Например, таких, как сейчас, когда я буду рисковать всем, но не твоей хорошенькой головкой.