Врач внимательно осматривала Ларису:
— С вами такое часто бывает?
— Нет, доктор, такое со мной впервые.
— Так что же с вами случилось? Может, вас что-то напугало?
В мозгу Ларисы зазвучали слова Инги: «не поддавайся ложным впечатлениям. Нечто, не имеющее под собой никакой реальной почвы, может выбить тебя из колеи…»
«Она права. Я больна. Мои жуткие фантазии — это всего лишь обострение болезни. Надо отринуть наваждение и убедить себя в том, что н и к а к о г о з н а к а н е б ы л о…»
— Я просто устала. Много работы.
— Значит вам нужно отдохнуть. И не волноваться по пустякам.
— Хорошо. Я постараюсь.
…Н и к а к о г о з н а к а н е б ы л о…
— Давайте оставим ее одну, — предложила врач.
Но едва Лариса осталась в одиночестве, как перед глазами снова возникла спина Альфреда. И череп с тремя шестерками. Она в и д е л а знак. И никто не убедит ее в обратном.
Слышно, как от дома отъехала машина врача. «Надо всех предупредить об Альфреде. О знаке на его спине.» Лариса поднялась, выбежала в коридор. Когда проходила мимо ванной, услышала шум воды. Этот шум почему-то загипнотизировал девушку. Она остановилась и не могла идти дальше.
«А если, все-таки, никакого знака н е б ы л о? Анатоль и его родные точно посчитают меня сумасшедшей.»
В это время шум воды в ванной стих. Лариса прижалась к стене. Она не может идти к родным Анатоля и что-то им говорить. И не может вернуться в свою комнату.
Теперь она услышала, как кто-то уверенной походкой приближался к дверям ванной комнаты. Человек собирается выходить. «Зачем я, дура, здесь стою? Что он подумает? Надо поскорее уйти… Поздно!»
Ручка двери повернулась, из ванной вышел… Альфред. Он опять был в одних тренировочных брюках и голый по пояс. Увидев Ларису, слегка удивился, пробормотал: «извините» (видимо, просил прощение за свой вид), повернулся спиной и пошел.
Н а е г о с п и н е н е б ы л о н и к а к о г о з н а к а…
Не было! Не было!
Или он его сейчас смыл?
Лариса бросилась в свою комнату, без конца повторяя: «нет никакого знака!» Но это не принесло ей успокоения, наоборот, усилило страх.
…Осторожно скрипнула дверь. Девушка вздрогнула и тут же успокоилась.
Вошел Анатоль.
«Как же хорошо, что это он, м о й м и л ы й!»
Анатоль приблизился, сел рядом, коснулся рукой ее лба:
— Я так переживаю за тебя, дорогая. Вернемся в Москву, обязательно сходим к врачу. А теперь отдыхай. Спи!
И он тихо вышел.
За окном шелестела листва. И в этом шелесте послышались тревожные нотки. Зеленые ветки деревьев, уткнувшись в оконное стекло, с болью наблюдали за Ларисой. Налетевший ветер распахнул форточку и завыл:
«Берегись! Берегись! Здесь опасность!»
— Опасность? — пролепетала Лариса.
— Она везде!
В ушах безумный хохот Вероники «добро пожаловать в ад!». Перед глазами — спина Альфреда, разукрашенная сатанинской символикой.
«Я больна! Только этим все объясняется!»
Рядом, на тумбочке — лекарство. Дрожащими руками девушка схватила таблетку, запила водой из стакана. Слово «опасность» не переставало терзать мозг. Лариса забралась под одеяло, накрылась с головой…
«Я спрячусь от всего…»
Опять шепот. Лариса прислушалась. Шепот усиливался. Теперь он раздавался из каждого угла комнаты. И везде одно и тоже: о п а с н о с т ь!
Лариса заткнула уши. Но это не помогало. «Я не должна спрятаться от реальности. Меня ожидает опасность. Но где?!»
Она вскочила с кровати, бросилась к двери, закрыла ее на защелку. Окно!
Лариса плотно закрыла его и опустила жалюзи. «Никто не проберется сюда.
Никто! Никто…»
Девушка упала на кровать и вдруг с ужасом поняла, что она в ловушке.
Она осмотрела простыню, подушку, матрас.
«Успокойся. Ты больна!» — снова убеждала себя Лариса.
Она опять легла, смахнув со лба капельки пота… Сильно кружилась голова? А затем…
Кровать рухнула, и Лариса полетела куда-то вниз. Пол треснул, земля разверзлась, пропуская в холодную, черную пропасть. Лариса чувствовала, что сейчас у нее разорвется сердце…
Вокруг, точно тени, носились какие-то черные фигуры, и каждая норовила коснуться ее ледяной рукой. Лариса в отчаянии забилась и ударилась головой о каменный выступ подземной пещеры…
Тени продолжали окружать ее со всех сторон. Раздалось противное хихиканье:
— Добро пожаловать в ад!