Путники с облегчением падали, распугивая в стороны траву, вытягивали ноги. Немного отдохнув, Нефтис раздала каждому по ломтю от лепестка цветка-кровососа. На этот раз сон на голодный желудок людям не грозил.
Найл сидел на краю круга, задумчиво глядя на Великую Богиню, и пытался придумать, каким образом преодолеть лес со жгучей желтой пыльцой. Со жнецом просто было: чикнул лучом — и дорога расчищена. А сейчас? Думать и думать надо.
Правитель усмехнулся. Парадоксально получалось — чем выше уровень цивилизации, чем надежней и мощнее ее инструменты, тем меньше сложностей в преодолении препятствий и тем меньше нужно задумываться. Чем совершеннее общество, тем глупее могут быть его члены.
— Тания погибла, — опустилась рядом принцесса.
— Знаю, — кивнул Найл. — Мне очень жаль.
— Сперва Силена, потом Савитра. Теперь вот Тания. Может, это я? Может, я приношу всем несчастья?
— Перестань. Ты ни в чем не виновата. Просто так сложилось.
— Но почему так складывается именно с теми, кто заботится обо мне?
Что можно было ответить на это? Найл не знал и потому только спросил:
— А кто такая Силена?
— Моя няня. Там, в Дире.
Правитель почувствовал, что сейчас произойдет нечто лишнее, то, чего не нужно видеть посторонним. Мысленно он призвал Дравига, и смертоносцы быстро отделили повелителей от остальных людей. Мерлью несколько секунд смотрела на эту серую живую стену, потом уткнулась Найлу в плечо и заплакала.
Ночь выдалась на удивление холодная. Мерлью буквально вжалась Найлу под бок, но ее все равно заметно знобило. Можно было, конечно, вернуться к стражницам, устроиться в жаркой общей лежке, но правителю не хотелось терять того хрупкого чувства единения, установившегося между ним и девушкой. Жесткий камень тянул из тела драгоценное тепло, прохладный ветерок забирался под тунику. Как ни хотелось спать, но забытье не приходило, и полночи Найл поневоле любовался в свете луны мертвенно-белым лицом принцессы.
Утро тепла не принесло. Бегучая трава поникла под серебристым грузом росы, рядом с лагерем долго бродили выцветшие хлопья тумана, а за ними кто-то занудно стонал.
Одна за другой просыпались женщины, мерзло ругались и старательно жались друг к другу. Принцесса Мерлью тоже открыла глаза, испуганно шарахнулась от правителя, но тут же рассмеялась:
— Ты даже не представляешь, Найл, какая гадость мне приснилась!
— Какая? — зябко поежившись, спросил правитель.
— Будто хожу я по горам Северного Хайбада, — начала принцесса и тут же поправилась: — Нет, не совсем. Прыгаю по вершинам Хайбада. На мне такой огромный темно-серый плащ, и от малейшего толчка он раскрывается за плечами и несет, несет по воздуху, пока ему «Хватит!» не скажешь. А по вершинам я собираю маленьких, пузатеньких божков. Только они не злые еще, а так, просто каменные. Беру я такого божка, потом сворачиваю в рулон что-то зеленое, запихиваю ему внутрь и приговариваю: «Это Майры смерть, это Энис смерть, это Токчер смерть…» Тут вдруг появляется за спиной человек, весь в серебре, с огромной стеклянной головой, и как рявкнет: «А это — твоя!» Я проснулась от страха.
— Не бойся, — утешил ее Найл. — Смерть со стеклянной головой здесь никому не грозит. Обычной хватает.
— Что ж так холодно, а? — Мерлью засунула ладони под мышки. — Можно подумать, мы и в самом деле на вершины Хайбада забрались.
— И хворосту набрать не догадались, — поддакнул Найл. — Хотя… Все равно бы намок.
Первое тепло появилось, когда солнце поднялось высоко над линией горизонта и безжалостно истребило безобидные облачка тумана. Дожидаясь, пока вялые смертоносцы придут в себя, люди блаженно растянулись на быстро прогревающемся камне.
— Смотри. — Принцесса положила руку Найлу на плечо и кивнула под ноги.
Правитель присел, отогнал в сторону траву, провел пальцем по грязи, ковырнул. Глубина земляного слоя не превышала полусантиметра, края оставались ровными и прямыми.
— Наверное, раньше здесь было какое-то покрытие. Со временем оно сгнило, выветрилось, а вместо него набилась грязь.
Найл выпрямился. Два серых символа сложились в обозначение: «У9».
— Как ты думаешь, что это значит? — тихо спросила принцесса.
— Это значит, — покачал головою Найл, — что раньше здесь жили люди. Строили дома, растили детей, работали, отдыхали… Теперь и не догадаешься, правда? Это значит, что не умей мы читать, то никогда не догадались бы, что здесь существовала цивилизация двуногих. Подумаешь, щербина на камне. Просто грязь.