Первые дни все держались вместе, потом постепенно разбрелись под кроны: бывшие охранницы дворца Смертоносца-Повелителя отдельно, принцесса со своей свитой — отдельно; Симеон, присвоив обе повозки, отделился с тремя ученицами; несколько крупных ив дали приют многочисленной челяди Найла; а некоторые путешественники — как, например, Рион и Юккула — вообще уединились парочками, благо шатры древесных крон надежно оберегали от посторонних глаз. Больше всего повезло гужевым — наверное, за всю свою жизнь они не испытывали к своим персонам такого обильного женского внимания, как в этой роще.
Объединяли людей только три костра под котлами на берегу реки, — ивы опасливо поджимали ветви, побаиваясь игривого пламени, — да принцесса Мерлью, по одному ей известному графику отправлявшая на рыбалку женщин из-под разных крон.
Шабр совершенно забыл про Нефтис, шастая от дерева к дереву, и наверняка откладывал в своей бездонной памяти, кто, с кем и сколько раз спарился, чтобы потом проверить результаты своих теорий наследственности. Найл был уверен, что каждая из его встреч с Завитрой у тихого омута нашла свое место в ученых расчетах восьмилапого селекционера.
Сыты, довольны и счастливы оставались все. По прошествии двух десятков дней Найл начал всерьез подумывать о том, чтобы остаться в этом райском уголке и основать здесь новый город.
Однако планы рухнули в одночасье.
Поздним утром, когда почти все уже проснулись, но еще ленились вставать, нежась в легкой полудреме, мерный шелест ветвей перекрыл истошный крик боли; потом к нему присоединился еще один, но тут же все смолкло.
Найл выскочил из-под кроны на поляну, огляделся. Ничего, все в порядке. Зеленая трава, серебристая листва, тихий шелест пробирающегося сквозь ветви ветра. Через минуту примчались принцесса и Симеон.
— Что случилось?
Правитель мог лишь пожать плечами.
— Вы ничего не слышите? — поднял тонкий желтый палец Симеон. — Вроде, какой-то лишний звук. А?
— Вроде ничего.
— Мне очень неприятно огорчать тебя, Посланник Богини, — зазвучал в мозгу голос Дравига, — но двое из твоих соплеменников мертвы.
— Как?! — вскинулся правитель, опять закрутил головой, но старого смертоносца нигде не увидел.
— Да есть же звук! — опять заявил Симеон. — Вон оттуда!
Медик быстро зашагал меж деревьев. Мерлью с Найлом устремились за ним.
Минуту-другую спустя все трое замерли как вкопанные: впереди лежала выжженная земля. Остовы деревьев без листьев и ветвей, вместо травы — серый пепел. Граница зеленой рощи и опаленной пустыни колыхалась недалеко впереди и медленно приближалась.
В первый момент Найл даже не различил черных гусениц, покрытых тонкими, длинными — с руку — иглами. Гусеницы двигались полосой шагов в десять шириной, наползая на сочную зелень и оставляя за собой голую землю, покрытую маленькими серыми катышками.
В этот момент Дравиг с вежливой осторожностью вошел в контакт с сознанием Посланника Богини и обратил его внимание на обглоданную иву слева, шагах в десяти. Там, у самого ствола, лежало два белых скелета.
— Теперь понятно, почему здесь нет живности, — сказал Найл. — Если такие нашествия случаются хотя бы два-три раза в год…
— Но почему они не убежали? — удивилась принцесса.
— Может быть, их окружили под деревом, — ответил Симеон. — К тому же иглы этих гусениц вполне могут оказаться ядовитыми. Боюсь, эти зверюшки выгонят нас обратно в пустыню. Они наверняка двигаются по всей ширине полосы растительности.
— Они совсем не страшны. — Дравиг выстрелил картинкой, на которой перед группой смертоносцев неподвижно стояла целая толпа гусениц. — Легко парализуются небольшим усилием воли.
— А почему смертоносцы их не едят? — шепотом спросила принцесса Мерлью.
— Некоторых из нас задели иглы, — признал старый паук, — и теперь они не могут двигаться. Но все живы и не испытывают боли.
— Где они?
У Найла возникло ощущение, будто трава справа от него приникла к земле, образуя малохоженую тропинку. Поняв, что таким образом смертоносец показывает дорогу, правитель побежал вперед, обогнул большую иву, выскочил на широкую поляну, уже почти захваченную гусеницами, и увидел зеленое округлое пятно посреди черного мертвого пространства. В центре зеленого оазиса неподвижно стояло около полусотни смертоносцев, по краям — сотни гусениц. Под ажурными лапами пауков беззаботно бегали восьмилапые малыши.