Выбрать главу

— Мы должны подойти ближе?

— Да.

Излишне прямолинейный смертоносец воспринял ответ правителя как руководство к действию и, прежде чем Найл успел его остановить, сделал шаг вперед. Ветви взметнулись, со свистом разрезав воздух, и в переднюю лапу вонзилось несколько шипов. Паук шарахнулся назад, выстрелив коротким мысленным залпом того, что на человеческом языке считалось бы проклятиями, и в это мимолетное мгновение Найл впервые осознал причины ненависти смертоносцев к двуногим.

Пауки, обладающие немалым преимуществом в силе, в терпении, в разуме, имеющие в своем распоряжении почти овеществленную волю и парализующий яд, относились к людям примерно так же, как сейчас к кустарнику — как к чему-то тихому и безобидному. Разве нужно бояться безвольных, мягких, медлительных и одновременно нервных, дерганых существ? Однако у людей, как и у кустов, оказались шипы. Ненависть пауков к двуногим вызывалась чувством несправедливости, бессилия перед этой несправедливостью. Они, высшие существа, были вынуждены бояться каких-то примитивных созданий!

За несколько веков смертоносцам удалось «вырвать шипы» двуногим и превратить их в то, чем они должны были быть, — в покорных домашних животных. Вот только безопасные смиренные рабы стали вырождаться в бесполезных уродов, и паукам пришлось прилагать немало сил для поддержания «чистоты породы». В конце концов Смертоносец-Повелитель даже предоставил племени слуг формальную свободу и равноправие, лишь бы те не превратились в никому не нужных выродков.

Дравиг не вспоминал всего этого прямо. Просто подлое и неожиданное нападение кустарника вызвало у него цепь достаточно ясных ассоциаций.

— Люди были достойными противниками, — внезапно заявил смертоносец, который продолжал находиться в мысленном контакте с правителем. — Победами над вами можно гордиться. Жуки сильнее двуногих, но они трусливы и отказались от честной борьбы.

— Насколько я помню, — заметил Найл, — даже Смертоносец-Повелитель всегда полагался на честность Хозяина и звал его в качестве третейского судьи.

— Это потому, что жуки предпочитают прятаться за букву Договора. Они лучше унизятся, ссылаясь на Договор, лишь бы не защищать свою честь в бою. А когда что-то нужно им, они ссылаются на Договор, чтобы не получить вызова от нас. Ведь не можем же мы драться с Договором?!

— Однако вы тоже не стремились начинать с ними войну.

— Мы не любим насилия. И никогда не любили. Мы применяем силу лишь тогда, когда без этого не обойтись. С жуками не нужно воевать. Их община с каждым поколением становится все меньше.

— Понятно, — кивнул правитель.

Три-четыре века, и жуки исчезнут сами. Смертоносцы логичны и невозмутимы, у них нет эмоций, и они умеют ждать.

— Боюсь только, — вздохнул правитель, — на этот раз нам достался еще более терпеливый противник.

Низкий кустарник невинно шевелил на ветерке острыми листьями и манил желтыми аппетитными плодами. Никто не заподозрил бы в нем смертельной опасности.

— Мы сможем пройти через эти заросли? — спокойно спросил Дравиг.

— Сможем.

— Как?

— Еще не знаю… — Посланник Богини покосился на паука и решил воспользоваться хвалеными логическими способностями смертоносцев. — Скажи, Дравиг, в чем преимущество куста перед нами?

— Его шипы пробивают наши панцири, он не устает, он не испытывает страха, он не теряет бдительности, он не отвлекается… — принялся перечислять восьмилапый.

— Хорошо. А в чем наше преимущество?

— Мы разумны, мы можем двигаться, мы сильнее, мы способны объединить свои усилия, мы умеем пользоваться инструментами…

— … И подставить вместо себя что-нибудь другое, — закончил за паука Найл. — Ты прав. Пожалуй, мы прорвемся.

На то, чтобы срубить с помощью мачете одно из деревьев-падалыциков, ушло почти полдня. Топора взять неоткуда — этот инструмент считался у смертоносцев одним из опаснейших, и в городе ничего похожего не было уже много столетий, — поэтому ствол пришлось обтесывать внизу до тех пор, пока пахнущий кислятиной исполин не рухнул наземь. В небо взмыла тройка вампиров, из чашеобразной кроны выкатилось несколько хитиновых панцирей паучат и мух и десяток бледных пузатых личинок, которых тут же растащила в стороны восьмилапая малышня. До обеда Найл успел очистить макушку от листьев, а после еды ствол подняли на руки плечистые гужевые. Под руководством правителя они донесли импровизированный таран до края леса, немного разбежались и ударили комлем в основание ближнего куста.