Ничего, все скоро изменится.
Снова зарядил дождь, крупные капли сверкали в ярком свете огней аэропорта «Домодедово». «Гольфстрим-IV» коснулся посадочной полосы даже на пять минут раньше намеченного срока и неторопливо выкатился с полосы на слабо освещенную часть поля, где стоял «мерседес» с выключенными фарами, практически невидимый в темноте.
Елена, снова надевшая черный парик, и отец Иванов со своей сумкой спустились по трапу следом за Жан-Клодом, который держал над ними большой зонт. Все трое подошли к большой машине, из которой вылез Фарит Букаев. Стоя под зонтиком, Алекс рассказал ему о гибели Шометта.
Букаев с искренним сочувствием склонил голову.
– Мне будет его не хватать, – наконец сказал бывший оперативник КГБ.
– Как и всем нам, – добавил Жан-Клод и повернулся к Алексу: – Он отдал мне последние распоряжения, велел вытащить вас отсюда. Сейчас я заправлюсь и через два часа буду ждать вас на этом месте. Главное – не торопиться.
Елена повернулась к Букаеву:
– Так, значит, нам придется здесь и распрощаться, Фарит Матвеевич?
– За вами будущее, – ответил он. – Здесь для вас жизни нет, поэтому будьте осторожны. Юсуфов жаждет реванша, и ради этого пойдет на все.
– О нас не беспокойтесь, – мягко сказал ему Алексей. – С нами все будет в порядке.
Букаев крепко обнял Елену. В наступившей тишине стало слышно, как капли дождя барабанят по зонту.
– Храни вас Господь, – сдавленным голосом сказала она.
Наконец, Фарит обернулся к Алексу:
– Мы с Жан-Клодом пока выпьем немного и поболтаем о старых добрых временах. Ключи в машине, – с этими словами он обнял Алекса. – Пока, дружище.
– До свидания, Фарит, – ответил растроганный Алекс.
Московские улицы, по которым катил на «мерседесе» отец Иванов, были ярко освещены, машин на дорогах было все еще довольно много. Город жил, переливался мигающими неоновыми вывесками и слепящим светом фар встречных машин, умывался дождем, который мгновенно исчезал под взмахами дворников на лобовом стекле.
Елена сидела рядом с Алексом, погруженная в собственные мысли. Друзья никогда больше не услышат о ней, поскольку им с Алексеем придется исчезнуть. При этой мысли ей стало горько. Ее школа, детство, теперь оставшееся далеко в прошлом, – все это оставалось в совершенно другом мире. Слушая шелест дворников по ветровому стеклу, она с трудом сдержала слезы. Фарит был прав – для них с Алексеем главным становилось будущее. Прошлого больше не будет. При этой мысли она вдруг почувствовала себя ужасно старой.
Алекс бросил взгляд на часы на панели, все время ощущая тяжесть «глока» под мышкой. Пистолета Ротштейна с ним больше не было. Часы показывали 23.50, время было на исходе. Еще десять минут уйдет на то, чтобы добраться до Алексея Иванова, потом Алекс исчезнет. Он доставит Старейшинам свое решение. Они полагаются на его мудрость, послужившую причиной того, что его отправили с этой миссией.
Так где же, в сущности, люди свернули не туда? Он вспомнил, с какой жалостью смотрел на водителей встречных машин и пешеходов, после того как в первый день пребывания в России издали наблюдал за ядерным взрывом в Сибири. Он вспомнил, что на третий день после его возвращения из Вашингтона, как и сегодня, шел дождь, когда он последовал за Алексеем Ивановым в библиотеку, чтобы занять его место в этом мире, вспомнил огни и шум в клубе «Ночная жизнь», где он встретился с Христенко, чтобы начать эту безумно опасную гонку. Согласие на нее было моральным обязательством перед Алексеем Ивановым, хотя никаких таких приключений он и не планировал. Тут Алекс снова взглянул на часы. Елена, полулежа на заднем сиденье, проверила содержимое сумки, где лежали пояс с деньгами и паспорта, потом взглянула на него и спросила:
– О чем ты думаешь?
– Мне нужно вернуть диск туда, где я его взял, – солгал он. – Так решил Геннадий Игоревич. Надо вложить диск в «Войну и мир». Я не спросил его, почему. А ты подожди меня в машине.
– Ты надолго?
– Нет, всего на несколько минут.
– А потом?
– Мы встретимся с Жан-Клодом и последуем плану Рене.
Она помолчала, подбирая слова.
– Интересно, Алексей, почему у меня такое странное чувство – как будто на самом деле это не мы с тобой?
– То есть?…
– Сама не знаю. Просто у меня такое чувство, а объяснить его я не могу.
Он взглянул на нее:
– Все будет в порядке. Это от усталости, тебе ведь пришлось так много пережить.
Она задумалась над его словами.
– Нет, тут что-то другое, только я не понимаю что.
До Всероссийской библиотеки имени В. И. Ленина оставался примерно квартал, и Алекс выключил фары, перед тем как зарулить на стоянку, погруженную в темноту. Потом он остановил машину.
– Запри двери.
В бардачке Алекс нашел фонарик, вышел из машины и захлопнул за собой дверь. Зонтик он брать не стал.
Одинокая лампочка освещала путь через грязные лужи. Наконец, он добрался до погруженного в темноту входа, открыл дверь и вошел. Взглянул на пыльный пол и, внимательно прислушавшись к царящей вокруг тишине и убедившись, что никого поблизости нет, включил фонарик. Вслед за лучом света он поднялся на второй этаж, где и находился отдел «Курск».
Здесь ничего не изменилось, всюду стояли все те же многочисленные книжные шкафы и стеллажи, покрытые прозрачной полиэтиленовой пленкой, защищающей драгоценные тексты от пыли и мусора. Он аккуратно прошел к тому же ряду книг авторов, чьи фамилии начинались с буквы «Т», остановился, заглянул под пленку и увидел лежащего Алексея, погруженного в глубокий сон и нормально дышащего.
Алекс взглянул на часы Алексея, переведенные на московское время, и увидел, что у него есть еще тридцать две секунды до того, как Алексей Владимирович Иванов придет в себя. Он отцепил бороду, снял очки и отложил их в сторону, затем снял священническую рясу. Потом пристроил фонарик так, чтобы они с Алексеем могли видеть друг друга, и уселся на ящик с книгами. Алексей тем временем стал шевелиться.
Агент СВР открыл глаза и какое-то время моргал, прежде чем осознал реальность произошедшего и разглядел собственного двойника в хорошем деловом костюме, приобретенном в Санкт-Петербурге, о чем Алексею уже было известно. Он откинул пленку и постарался убедить себя в реальности всего, что произошло. Алекс понимал его и не торопил, представляя, что сейчас переживает этот человек.
Алексей окончательно пришел в себя. У него было ощущение, что прошло всего какое-то мгновение с того момента, как он восемь дней назад нашел здесь диск. Другим потрясением, причем ничуть не меньшим, было видеть напротив себя двойника. Ощущение такое, будто смотришься в зеркало. Тут Алекс положил на ящик рядом с ним копию диска, принадлежавшую Христенко.
– Тебе известно все, как я и обещал, включая и представление об опасности, в которой вы оба находитесь. Сейчас мы обменяемся одеждой, ты вернешься к Елене, и вы будете продолжать жить. Причем ей ничего знать не обязательно.
Алексей еще секунду посидел, чтобы вернуть ясность мысли, потер глаза, помял мышцы своего мускулистого тела.
– Должен поблагодарить тебя за то, что ты в трудные минуты здорово помогал мне, проявляя свои способности. Например, водительские навыки в Вашингтоне, – продолжал Алекс.
– Я готов был помочь и во многих других случаях, но ты сам мне не позволял вмешиваться, – Алексей помолчал немного. – Ты ведь так и не объяснил мне, зачем тебе все это было нужно. И вообще, зачем ты здесь?
– Этого я тебе сказать не могу, – отозвался Алекс. – У тебя всего несколько минут. А то Елена начнет беспокоиться. Сам знаешь, она до смерти напугана и ни в чем уже не уверена. Так что теперь тебе придется думать за двоих.
– А ты?
– А я должен делать то, что мне поручено, и время моего пребывания здесь крайне ограничено.
– Откуда ты? – спросил Алексей.
– Этого я тебе тоже не могу сказать. Моя жизнь будет продолжаться, как и раньше, а твоя – как будто ничего этого не было.