Вилла, отведенная ему центром, была скромной, но удобной. Застекленную веранду Римфорд превратил в рабочий кабинет, где проводил почти все время. В маленькой гостиной стояла уютная мебель, и Гарри снабдил комнату запасом книг по предмету второй любви Римфорда - театру.
Он принял душ и попытался отвлечься, готовя яичницу с ветчиной, хотя есть не особенно хотелось. Все же он торопливо позавтракал, оставив недоеденный тост. Свой кабинет на веранде он закрыл, когда вступили в действие новые процедуры безопасности, и перенес все внутрь, чтобы его не могли увидеть за работой. Делать записи за пределами лаборатории запрещалось, как и обсуждать любые данные проекта «Геркулес». Конечно, это был идиотизм - ожидать, что исследователи ничего не будут говорить об открытии такого рода, но повсюду висели плакаты, обещающие для нарушителей баснословные штрафы и тюремный срок.
Римфорд прятал компакт-диск с данными среди «Избранного» Баха. Вздохнув по поводу затруднений, создаваемых ретроградным внешним миром, он достал диск и вставил его в компьютер. Но сосредоточиться оказалось трудно. Минуту он тупо смотрел на экран. По нему бежали строки цифр и букв, представляющих алтейские символы. Еще раз вздохнув, Римфорд отключил это все, сунул диск обратно в коробку с музыкой Баха и лег на софу.
- Гарри, у нас тут полно народу, - сказал Паркинсон. Он говорил из гостевого центра сразу за восточными воротами.
- Неудивительно, - отозвался Гарри. - И наверняка большие толпы так и будут собираться, пока вся эта история немного не притихнет. Мы можем справиться?
- Гарри, в лавке не хватит сувениров. Но они уже переполняют демонстрационные зоны.
- Есть враждебно настроенные?
- Есть, не слишком много. В основном люди того типа, что у нас обычно здесь бывали, только их очень много. И у некоторых в руках плакаты.
- Какие, например?
- «Руки прочь от Гондураса» - вроде таких. Есть транспарант, где нас обвиняют, что из-за таких, как мы, не хватает школьных завтраков. Еще плакаты с Иисусом. Эти, наверное, хотят, чтобы мы обращали алтейцев.
- О'кей, - сказал Гарри. - Работайте как обычно. Постарайтесь ускорить операции, чтобы побольше пропустить народу и выпустить. А я извещу службу безопасности, пусть они тебе кого-нибудь пришлют.
Гарри позвонил Шенкену. Через несколько минут вошел Сэм Флейшер, помощник Гарри по административным вопросам. Он был пожилой, лысый, с венчиком рыжеватых волос.
- Насыщенный сегодня обещается день, Гарри.
- Я думал, у нас год ожидается насыщенный. В чем дело, Сэм?
- Телефоны раскаляются. Я посадил на них опять Донну и Бетти плюс еще парочку прихватил из других отделов. Кстати, почти все звонки с комплиментами. Люди считают, что мы тут прекрасно работаем. И очень интересуются Геркулесом.
- Отлично.
- Несколько психов. Одна дама из Гринбелта божится, что у нее в гараже стоит летающее блюдце. Еще кто-то предупредил, что банда террористов в пикапе едет захватывать нас штурмом. - Его улыбка погасла. - Но некоторые звонки жутковатые. Ходят слухи, что мы связаны с дьяволом. Говорят, что мы творим дело Сатаны и суем нос туда, куда Господь не велел, ну и так далее. Знаешь, сидеть и такое слушать - это несколько нервирует.
- Надо выпустить на телевидение Пита, - сказал Гарри. - Пусть изобразит Дракулу в самом лучшем виде. Это их отпугнет.
- Послушай, есть ещё одна вещь, и я боюсь, что она связана с синдромом дьявола. Та забавная картинка из ручек и ножек: она очень многих напугала. Все хотят'Знать, что это такое, и очень трудно объяснить, насколько далеко от нас алтейцы.
- И что мы сейчас говорим?
- Тед Паркинсон кому-то сказал, что считает, будто это вроде кабельной разводки. Мы примерно в этом духе и отвечаем.
- О'кей, это хорошо. Так и делайте, пока события нас не догонят.
- Кстати, Гарри… - Голос Флейшера вдруг изменился. - Да?
- Ты думаешь, так эти типы и выглядят?
- Возможно. Еще что-нибудь?
- Да. Нам достается сильнее за то, что мы не все рассказываем. Я понимаю, что в Белом доме им тоже несладко приходится. Очевидно, многое устраивают конгрессмены-демократы, которые пытаются использовать вопрос как дубину для головы президента.
Правдоподобно. Гарри сделал глубокий вдох, очередной раз искренне пожалел, что не стал зубным врачом, как хотел в детстве, и решил, что надо хоть ненадолго отсюда слинять.
Эдне он сказал, что пойдет в гостевой центр, натянул пиджак и вышел к своей машине.
Политики всегда готовы пожертвовать общим благом ради лишних голосов. И предстоящие в будущем ноябре президентские выборы действовали как увеличительное стекло на все, связанное с проектом «Геркулес». Забавно, что событие, произошедшее более миллиона лет назад, оказывает влияние на президентскую кампанию двадцать первого века.
Одним из первых действий Дэйва Шенкена было строительство непроницаемого барьера вокруг гостевого центра, чтобы отделить его от остальной территории. Гарри припарковался на стоянке у семнадцатого здания и вошел через вспомогательные ворота. Паркинсон не преувеличил: воскресная толпа захлестнула ведущую к центру дорогу и всю парковку. Люди несли воздушные шары и транспаранты, мешки и кулеры с едой. Приехала по Консервейшн-роуд полиция Гринбелта и пыталась как-то регулировать движение на двухполосном асфальте.
Гости рассыпались по всей территории, а на северной стороне напирали на забор Шенкена. Многие вообще не проявляли желания войти в центр - они бродили, лениво переговариваясь, поглощая сандвичи и колу. Немногочисленные транспаранты занимали стратегические высоты, но их вроде бы никто не принимал всерьез. У Гарри создалось впечатление, что эти люди просто ощутили дыхание истории и захотели оказаться поближе.
Так, собственно, и должно было быть: спокойное и дружелюбное празднование достижения, которое в некотором смысле принадлежит всем. Он сперва хотел войти в гостевой центр через заднюю дверь, минуя толпу, но обошел здание спереди и вошел с толпой.
Здесь были люди всех возрастов и рас. Некоторые подозрительно походили на правительственных чиновников в выходной день. Может быть, отгул взяли. Не такой день, чтобы торчать в стенах офиса. Люди пели, поднимали детей на плечи, щелкали фотоаппаратами. Но в основном просто сидели на теплом солнышке и любовались на тарелки антенн.
Преподобный Роберт Фримен, доктор богословия, закончил начерно письмо с призывом жертвовать, приложенное к отчету больницы, который должен был выйти к концу недели. Перечитал его, с удовлетворением отметил, что такое письмо должно привлечь сочувствие и деньги двух миллионов его последователей, и бросил его в коробку исходящих для перепечатки.
Фримен, подобно большинству своих коллег, горячо не одобрял других телевизионных проповедников, но его недовольство базировалось не на доктринальных расхождениях и не на естественном раздражении против соперников, запускающих руку в тот же котел. Просто Фримен не любил обманщиков. Он возражал в недвусмысленных терминах против жульнического вздора, переполнявшего воскресные передачи. «Это нас всех ставит под подозрение!» - орал он на преподобного Билла Притчарда во время знаменитой стычки двух ведущих телепроповедников на ежегодном религиозном собрании Притчарда, которое до того происходило в Арканзасе, родном штате Фримена. Бобби из Блэквудза был раритетом в сети фундаменталистов. Он старался никогда не говорить такого, во что не верит искренне, - политика, которой трудно придерживаться, поскольку он замечал в трактовках фундаменталистов определенные проблемы. Тем не менее, если и было скрыто несоответствие или противоречие в Писании, он знал, что это лишь ляп переводчика или недосмотр переписчика. Божественная опечатка, как он сам однажды сказал. Не дозволено опровергать Евангелие только потому, что мы не знаем, в чем может заключаться проблема. Писание следует рассматривать как реку: берега и течения с веками меняются, но поток уверенно направлен в Землю Обетованную.
Фримен нажал кнопку интеркома: