Действительно, у НАСА были неприятности. В прошлом году один из работавших в агентстве ученых показал журналистам снимки квазара и в шутку сказал, что, возможно, это и есть Большой Взрыв. И тут же в прессе появились сообщения, что ученые наблюдают Акт Творения. Среди крайних религиозных групп поднялся вопль.
- Мы тратим уйму денег, и теперь налогоплательщики начинают спрашивать - а на что они идут? Харли очень даже просто может прекратить нам платить. Возьмет нас за нашу общую… глотку и повесит сушиться на солнышке. А ежели мы еще начнем треп о маленьких зеленых человечках, а окажется, что это туфта, мы сами ему преподнесем эту веревку. - Розенблюм сидел на своем деревянном стуле задом наперед, слегка наклоняя его. - Возможно, он сделает это даже в том случае, если мы окажемся правы.
- Мы не обязаны делать заявления для прессы, - возразил Гамбини. - Давайте опубликуем только сигнал. Он сам за себя все скажет.
- И еще что-нибудь добавит. - Розенблюм был единственным человеком в их хозяйстве, который рисковал говорить с Эдом Гамбини в таком тоне. В формах обращения директора со своими сотрудниками было нечто, напоминавшее Гарри трактор с прицепным трейлером, в котором все барахло болтается и рассыпается от толчков. - Эд, люди и без того в нервной горячке. На прошлой неделе эта погоня за террористами в Чикаго, Пакистан и Индия обмениваются угрозами. Президент вряд ли захочет слушать сообщения о беседах с марсианами.
Глаза Гарри слезились. Пыльца явно набилась ему в горло. Он чихнул. Его слегка познабливало, хотелось взять отгул и залечь в постель.
- А почему нет? - спросил Гамбини. - Какое отношение имеет сигнал МЗЧ к Пакистану?
Розенблюм глубоко вздохнул. Выглядел он как взрослый, уговаривающий капризного ребенка.
- Нарушается статус-кво. В год выборов, когда все идет хорошо, ни один президент не захочет, чтобы статус-кво нарушался.
- Квинтон. - Гамбини произнес это имя так, будто в дороге оно потеряло второй слог. Внешне он сохранял спокойствие. - Кто бы там ни был у источника сигнала, но этот источник далеко. Очень далеко. Здесь люди еще жили в пещерах, когда сигнал был послан из Алтеи.
- Мое искреннее желание, - продолжал Розенблюм, как будто никто ему не ответил, - чтобы вся эта проблема провалилась в тартарары.
- Но этого не случится!
- Тогда пусть кто-нибудь другой открывает этих дурацких МЗЧ. Если они действительно существуют, особого труда открытие не представит.
- Квинт! - В голосе Гамбини появилась жесткость. - Имея дело с таким открытием, нельзя сделать вид, что его не было, и надеяться, что его повторит кто-то другой. Это идиотизм.
Розенблюм кивнул:
- Полагаю, вы правы. - Стул Розенблюма жалобно затрещал, пока тот устраивался поудобнее. - Гарри, вы не ответили на мой вопрос. Готовы ли вы встать вот тут и заявить тремстам миллионам американцев, что вы только что побеседовали с марсианами?
Гарри прямо взглянул в эти пронзительные глаза. Ему совсем не хотелось предстать в роли противника Гамбини, да еше в его личном кабинете. Но трудно было бы поверить, что все это окажется дефектом какого-нибудь маховика.
- Это как НЛО, - сказал он дипломатично и немногословно и тут же понял, что его слова могут быть истолкованы двояко. - Их никто не принимает всерьез, пока они не сядут у вас во дворе.
Лицо Розенблюма выразило полное удовлетворение.
- Кармайкл, - сказал он решительно, - работает тут дольше любого из нас. Он обладает прекрасным инстинктом выживания, которым я искренне восхищаюсь. - Он добродушно улыбнулся Гарри. Нет, он не преувеличивал, говорил то, что думал. Да, я так к тебе отношусь. - И, - сказал он, - Гарри очень близко принимает к сердцу интересы агентства. Эд, я прошу вас прислушаться к Гарри.
Гамбини, стоявший у своего заваленного бумагами стола, на слова Розенблюма просто не обратил внимания.
- Что думает администрация, не имеет значения. Важно лишь то, что ни один природный объект не может передавать геометрической прогрессии.
Розенблюм пожевал сигару, которую так и не закурил, вытащил ее изо рта, повертел в пальцах и швырнул в мусорную корзину. Отвращение Гамбини к курению было общеизвестно, и Гарри не мог не увидеть в жесте директора скрытого презрения.
- Вы не правы, Эд, - сказал Розенблюм. - Слишком много времени торчите в обсерватории. А Гарри живет в реальности. Верно я говорю, Гарри?
Гарри замялся.
- Думаю, Эд в чем-то прав. Розенблюм пропустил реплику мимо ушей.
- А вы, Эд, значит, хотите, чтобы проект «Скайнет» был ликвидирован? Вас не интересует судьба телескопов в Море Ума?
Гамбини побагровел. Он явно обозлился, но смолчал.
- Так вот. - Розенблюм воздел руки, будто подчеркивая, что вещает истину в последней инстанции прямо с вершины Синая. - Будете проталкивать эту туфту с пульсаром, будете мутить воду, и я вам гарантирую, что всему придет конец. Сенат с восторгом прихлопнет целый пакет проектов. Все, чем вы располагаете, - это лишь дурацкая серия бип-бипов. Они, может, для вас убедительны, но не для Конгресса. Для него это только бипбипанье.
- Квинт, то, что у нас есть, - это серьезное свидетельство в пользу разумного управления пульсаром!
- Ладно. Верю. Есть у вас свидетельство. - Он внушительно поднялся со стула и заложил руки в карманы. - И больше ничего нет. Свидетельство - это еще далеко не доказательство. Гарри прав. Если вы собираетесь толковать о маленьких зеленых человечках, то будьте добры иметь их в заначке, чтобы вывести на пресс-конференцию. Такие вещи - они по вашей части, а не по моей. Но вот сегодня утром я перед тем, как ехать сюда, посмотрел, что такое пульсар. Если я правильно понял, это то, что остается после взрыва сверхновой, когда она разлетается в куски. Я прав?
Гамбини кивнул:
- Более или менее.
- Тогда успокойте меня, - продолжал Гамбини, - и скажите, каков будет ваш ответ, если на пресс-конференции вас спросят о том, как мог тот мир пережить взрыв?
- Этого мы знать не можем, - возразил Гамбини.
- Возможно, но вам придется подготовить что-то более убедительное для Касс Вудбери. Это не женщина, а кобра, Эд. И еще ей, надо думать, захочется узнать, кто может управлять энергией пульсара. - Он с нарочитой медлительностью вытащил из кармана сложенную бумажку, тщательно развернул ее и долго поправлял очки. - Вот тут говорится, что энергия, производимая вашим пульсаром с его рентгеновскими лучами, в десять тысяч раз превышает светимость Солнца. Так как же тогда? Как можно управлять такой энергией, Эд? Как это может быть?
Гамбини вздохнул.
- Скорее всего мы говорим о существах, чья технология на миллион лет опережает нашу. Кто знает, на что они способны?
- Ага, но вы должны извинить мой скепсис, ибо кошке ясно, что это слабый ответ. Надо что-то более убедительное.
Гарри чихнул и вступил в разговор.
- Послушайте, - сказал он, вытирая нос платком. - Не мое это дело, конечно, но, как мне кажется, могу объяснить, как бы я использовал пульсар, если бы захотел с его помощью посылать сигналы.
Розенблюм потер толстый нос толстыми пальцами.
- И как же? - спросил он.
- Я бы ничего не делал с пульсаром. - Гарри встал и пересек комнату.. Смотрел он не на директора, а на Эда. - Я бы установил там что-то вроде проблескового маячка. И поставил бы его на пути излучения.
Блаженная улыбка разлилась по суровому лицу Розенблюма.
- Роскошно, Гарри! Вы могли бы удивить тех из нас, кто считает, что люди с воображением есть только в группе ученых. О'кей, Эд, в это я готов поверить. Может, это и в самом деле разумные сигналы, может, что другое. Предлагаю поспешных выводов не делать, а язык держать за зубами. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не поймем, с чем имеем дело. А пока все публичные заявления - только через мой офис.