— А мы поедем на твоей тачке? — с надеждой спросил Салаи, повиснув на его руке. — Где она, кстати?
«Никогда ты не сядешь рядом со мной, гадёныш,» — с отвращением подумал Кроули. «Моя машина не для твоей задницы! Но ты мне еще пригодишься, дружок…»
— Уехала, — засмеялся демон. — Усвистала к черту на кулички! Но мы же можем за секунду «починить» твой байк! Подбросишь до Конторы?
Вакх согласно закивал и вздохнул, обняв Демона за талию. Он буквально вешался ему на шею, как дешевая шлюха. Искусить его было настолько несложно, что специальные демонические чары даже не понадобились…
Они действовали на всех, кроме Ангела. Азирафель выкинул его из своей жизни, как ненужный хлам, и вряд ли они встретятся снова, даже если он убьет вирус…
— Да, и вот еще что… Демон внезапно помрачнел, как будто холодная темная тень пробежала по его лицу. Он снова надел очки, которые лишь слегка скрывали огромный синяк под глазом. — Ручку надо вернуть! Ту, черную, с золотым пером!..
Глава 9
Во всем должно быть равновесие и порядок, как извечно заведено и на Небе, и на Земле. Когда умирает одно, его место сразу же занимает другое. «Наша жизнь сделана смертями других», как сказал великий Леонардо да Винчи. Если где-то в полете крошечный мотылек разобьется о лобовое стекло, то в тот же миг в бескрайних просторах Вселенной родится новая звезда. Рушатся дома, мелеют реки, падают и рассыпаются в пыль древние идолы, но люди строят себе новые жилища, капля точит камень, свежий поток размывает землю и находит новое русло, а древним идолам приходится мириться с постоянным появлением доселе невиданных, но всё более фантастических и изощренных порождений человеческого разума.
Мироздание — на редкость мудрый и хорошо отлаженный механизм, чьи «минусы» не так уж бестолковы и беспощадны, как может показаться: если понимать принципы его работы, всегда можно найти для себя компенсации и бонусы.
Ад и Рай не столь уж далеки друг от друга, как может показаться на первый взгляд. Между ними от сотворения Мира были налажены прочные (хотя и не сказать, чтобы дружественные!) связи, и любые деяния Рая тут же становились известны внизу, в глубоких подземельях и лабиринтах ведомства Порока, подчиненного Сатане. В Раю выходила газета под названием «Райская Правда», в Аду — «Адские Ведомости», не говоря уж о любимом всеми грешниками таблоиде «Ад-инфо», из которого можно было узнать последние сплетни, истории преступлений, хронологию мировых злодеяний и порочных творений с картинками-комиксами, включая порнографию.
В Раю любили стихи и музыку, живопись и фотографию. В Раю прекрасно (и уже давно) работал земной Интернет. В небесных газетах писали «чистую правду и ничего, кроме правды» (разумеется, за исключением нескольких случаев плагиата, когда статья была украдена из вражеского издания, но в этих случаях авторы Богом клялись, что это всего лишь длинная цитата).
Архангелы читали всю прессу, как и дьявольская Контора.
Для обсуждения насущных вопросов представители обоих ведомств традиционно встречались на нейтральной территории, то есть на Земле. Отгороженный от людских глаз плотной пеленой льда и тумана дворец Света и Тьмы ярко сиял под лучами солнца, что заставляло начальство Ада ворчать про «райские муки», пользоваться темными очками и «вручную» приглушать слишком яркий свет, исходящий от Архангелов, где бы они не появлялись.
За стеклянным столом, дробно отражаясь в хрустале огромной потолочной люстры, друг напротив друга сидели герцог Хастур и Архангел Михаил. Герцог (спутанные грязные волосы некогда светлого оттенка, зеленоватые пятна проказы на лбу и щеках, глаза — черные провалы, лишенные белков), беспокойно качал ногой под столом, барабаня карандашом по свежему номеру «Адских Ведомостей».
— Как ты понимаешь, Михаил, в наши планы не входит просто так отпускать Леонардо, — в непроницаемых глазах Хастура, казалось, хрустел лед, но на губах застыла приличествующая официальной встрече вежливая улыбка. — Это вряд ли получится, дорогуша! До него ушел Меркюри, наша музыкальная знаменитость — ну ты помнишь эту историю с его переходом к вам: вы же сами признали его «праведником»!.. — Архангел молча кивнул, не отрывая глаз от газеты. — Тогда один из ваших херувимчиков, готовый на все ради своего обожаемого Фредди, согласился пожертвовать собой, и вы его — что? Сожгли на костре? Выщипали перья?
— Не делай вид, что не помнишь! — Михаил смерил противника грозным взглядом, поправив выбившиеся из строгой прически сияющие пряди. — Он решил умереть, и мы лишили его крыльев и бессмертия. Мы отправили его на Землю, где он, как и было обговорено заранее, тут же родился нищим калекой, чья незавидная судьба предопределена волей Божьей: рано или поздно он все равно станет преступником и попадет к вам. Это неизбежность, но таков был его выбор…
— А при чем тут «воля Божья», стесняюсь спросить? — карандашная дробь в руках герцога выбивала что-то похожее на военный марш. — Если ты говоришь о выборе, значит, на то была воля этого ангелочка, а не Всевышнего! Мы-то явно не проиграли от его ухода: вы тогда поставили нам все, что мы просили, хотя…могли бы предложить и больше!
— Ты нарушаешь устав! — сурово сказал Михаил, который терпеть не мог обсуждать решения начальства с противоборствующей «Конторой». — Да, мы говорим о выборе. Есть закон, есть порядок. У любой свободы есть идея порядка. Но только тот порядок действительно благотворен, который предполагает свободу выбора, ведущую к Богу!
— То есть свободу выбрать одну-единственную дорожку? Ох, какая свобода, разрази меня Сатана!.. О какой-такой свободе выбора ты вообще говоришь, Михаил? Если вы до сих пор верите в «великий Божий замысел», то вы просто жалкие лицемеры! — Лицо герцога потемнело, в лишенных зрачков глазах заполыхали красные искры, а в воздухе отчетливо запахло серой. — Неужели вы со всем вашим Райским ведомством до сих пор не поняли, что им можно объяснить, прикрыть и замаскировать абсолютно всё?
— Кроме проявлений зла, — парировал Михаил, стараясь держаться как можно спокойней. Галстук его безупречного делового костюма сдавливал шею, и Архангел слегка ослабил узел, обругав про себя Гавриила, в одночасье заставившего всех Архангелов сменить привычные белые одеяния на земные офисные «костюмы». — Деяния Господа направлены на сохранение равновесия между Земным и Небесным, а не на увеличение зла!
Карандаш сломался в руках Хастура. Герцог внезапно вскочил и навис над столом, впившись горящими углями глаз в безмятежные серые очи Архангела.
— Может, хватит уже пороть чушь, а? — Михаил вжался в стул, но не показал виду, что напуган. — Это как если человек говорит начальнику: «Окей, босс, все под контролем, у нас всё идет по плану!» и делает при этом умное лицо, а на самом деле оба они отлично знают, что, во-первых, никакого плана нет и не было, а во-вторых, что все вокруг давно об этом догадались, но из вежливости помалкивают! Ваш Бог создал не закон и порядок, а бесконечные партии игры в бисер! Мы хотим отпустить да Винчи, потому что этот старый святоша, по нашему мнению, попал к нам случайно, и только лишь потому, что у вашего «Всевышнего» были, видать, «критические дни»! Вам-то уж точно необходимы праведники? А где их сейчас взять? Их просто нет, и скоро не будет совсем! Времена меняются, Михаил, Ад не резиновый, зато критерии «праведности» совсем не те, что пятьсот лет назад, верно? И что с того, что он был педик, если в наши дни их считают «жертвами гендерного произвола»? Да Винчи раскаялся, готов был пол лизать в Райской конторе, чтобы его только отпустили! Да он весь Ад достал уже своим долбанным «служением Господу», а потом придумал, неизвестно как, без техники земной, этот свой «вирус», поставив вас перед выбором: или вирус «Горгона» постепенно сожрёт все культурные достижения человечества через этот земной Интернет, тем самым нарушив равновесие между добром и злом, или все вернется на круги своя, если он отправится в Рай — и вы пожертвуете за его переход одним из своих Ангелов! Вот тем самым, который у вас отвечает за земную «культуру»! В конце концов, как это у вас принято говорить… — Хастур хищно оскалился, — «свято место пусто не бывает», кажется? Найдете другого, не столь «отуземившегося», в отличие от этого вашего лондонского книгочея… Азирафеля! Так, кажется, его зовут? Книжными раритетами торгует, которые натаскал в свою лавочку за шесть тысяч лет!