Послание исихасту пустыннику

И когда все это будет снято, принимает на себя человек ответственность за народ и несет казни фараону, то есть рассуждение и управление Божественными дарованиями, и победу над бесами. И затем получает Божественные законы. И не на каменных скрижалях, как Моисей, которые ветшают и разбиваются, но божественно начертанные Святым Духом в наших сердцах. И не только десять заповедей, но сколько вмещают наши ум, ведение и естество. И затем входит человек во внутреннейшие завесы.

А когда осеняет Божественное облако в огненном столпе любви и он становится весь огнем и не в силах более этого выносить, тогда Божественное действие любви взывает к Источнику любви и говорит человеческими устами: "Кто может разлучить меня со сладкой любовью Твоей, Иисусе?" И, вдобавок, в веющем дуновении — в теле или без тела — Бог знает, — внутри жилища или вне его, на воздухе — Бог знает, — это знает лишь тот, кто видел, — весь ставший огонь — с огнем, изливая слезы любви, с удивлением и изумлением взывает: "Останови, сладкая Любовь, воды Твоей благодати, ибо соединение моих членов распалось!" И когда он говорит это в веющем дуновении Духа с Его чудесным и неизреченным благоуханием, замирают чувства, и невозможно никакое телесное движение. И весь плененный, связанный молчанием, он только удивляется богатству славы Божией, пока не уйдет божественный мрак.

И стоит как безумный,
Вне себя, словно пьяный,
Не говоря ничего.
Ничего говорить не дают ни язык,
Ни ум, ни сердце — душе и воле.
Лишь Иисус мой, любовь и сладость!
Отец и Спаситель мой, сладчайший Эрос!
Создатель и Бог мой и Святой Душе,
О Пресвятая Троица в Божественной Единице!
О души моей жизнь, наслаждение сердца,
Просвещенье ума и любовь совершенная!
О источник любви, надежда и вера,
Мне поведай, как жить, чтоб Тебя отыскал я.
Да, любовь моя сладкая, Иисусе мой Спасе,
Только это скажи и другого не надо.
Мне найти бы Тебя и упасть к Твоим стопам,
Сладко целуя и раны, и гвозди.
И вечно плакать с болью сердечной,
И стопы орошать, как прежде Мария.
Да не отлучат меня все начала,
Власти и силы врага велиара,
Ни весь мир целиком и его наслажденья,
Ни все удовольствия этого века.
И оттуда, где стопы Твои орошаю,
Ты возьми мою душу, помести, куда знаешь,
Чтоб тебя, мой Спаситель, Мой Бог и Создатель,
Вечно видеть и чтить, воспевать, славословить
Со всеми апостолами, преподобными, мучениками,
Пророками, праведниками и святыми женами,
И воинством всем небесных Ангелов,
Херувимов, Серафимов, Властей и Престолов,
И с Матерью сладчайшей Пресвятою Девой
И Госпожою всех Богородицей Марией.
Аминь.

Итак, блажен, чадо мое, час, в который предстоит нам, если удостоимся, чистой предать нашу душу Господу и сорадоваться со всеми, о ком мы сказали, там, где во всех и над всеми царствует Иисус Христос, сладчайший Спаситель, Отец и Бог, Дух Возлюбленный, Святой, Благой, Мирный, Живоначальный, Животворящий, Троица Святая Нераздельная, ныне и присно и в бесконечные веки нескончаемых веков. Аминь.

Старец Иосиф Афонский "Изложение монашеского опыта" Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1998, с. 265–314